1. Начнём с того, что вообще можно сказать о
существовании. В «Критике чистого разума» Иммануил
Кант высказывает аргумент против онтологического
доказательства бытия Бога: «Бытие явно не есть реальный
предикат, т. е. понятие о чём-то таком, что могло бы
входить в понятие той или иной вещи. Оно есть просто
полагание вещи или известных определений самих по
себе». Мартин Хайдеггер в этом тезисе замечает: «В тезисе
Канта “реальный” означает, таким образом, не то, что мы
имеем в виду, говоря о реальной политике, считающейся
с фактами, с действительным. Реальность означает
для Канта не действительность, а вещность. Реальный
предикат есть нечто такое, что относится к предметному
содержанию вещи и может быть ей приписано». Бытие,
существование — необходимое условие наличия какого-
либо свойства объекта. Само слово, которое использует
Кант — полагание — прекрасно иллюстрирует и языковые
выражения. Если сказать: «всякая бумага является
белой», то приметно слово, которое обозначает именно
существование, слово «является». Оно, конечно, имеет
ещё одно значение, которое в русском языке сопоставимо
со словом «появление». В современном мне русском
языке мало места для использования слов «суть», «есть» в
предложениях о настоящем времени, но в иных европейских
языках — английском, немецком, французском и др. —
глагол-связка «быть» всегда используется для того, чтобы
высказать свойства объекта. Существование является
«почвой» для свойств объекта, они возможны только
«произрастая» на этой «почве». Если любой объект
обладает свойствами и имеет собственные свойства
только если существует, то всякий объект существует.
Следовательно, нет такого объекта, который не обладает
существованием. Уже можно сказать, что неверно, что есть
такой вид сущего, который бы отличался от остальных
признаком несуществования. То есть понятие множества
всех объектов по своему объёму тождественно понятию
множества существующих объектов, тех, которые имеют
место быть. Всё вышесказанное разрешает конфликт с
понятиями, множество представителей которого — пустое
множество. Итак, обоснование: если объект имеет свойства,
то он существует. Понятие единорога имеет свойства, оно
существует. Отдельно взятого единорога не существует, у
отдельно взятого единорога нет свойств.
2. Выделяя виды существующего, необходимо
остановится на опыте — наблюдениях. Являясь особым
видом сущего, наблюдения не являются «вещественными»,
это не книги или стулья. Возьмём простой вопрос: что
человек увидит, если я перед его взглядом оставлю ручку?
Чтобы определится с ответом, человеку необходимо чем-
то воспользоваться для наблюдения: вида ручки, слова,
которым я представил объект, уровня тепла, запаха и т. д.
Но что ему доступно? Именно для того, чтобы наблюдать,
у человека есть органы чувств, именно они являются
причиной наблюдений, ведь если бы органы чувств не
выполняли свою функцию, то они бы не производили
наблюдений. Какую здесь можно привести аналогию,
чтобы сделать концепцию продуцирования наблюдений
понятнее? На ум приходит зеркало. Если человек стоит
перед зеркалом, то его в зеркале нет, но есть отражение
человека и всего того, что перед зеркалом. Наши органы
чувств продуцируют наблюдения на какой-то основе, они
отражают то, что попадает в их поле действия и компетенцию
отражения. Компетенция — возможность отражать
определённую информацию о чём-то: температуру, цвета,
звуки и т.д. Объектом мира наблюдений становится не
само что-то, а наблюдение — отражение наблюдаемого.
Следует ли из того, что для продуцирования наблюдений
у человека нет ничего кроме его органов чувств, то, что в
этом процессе не участвует что-то ещё? Чтобы ответить
на этот вопрос, нам понадобится определить отношение
между самим объектом мира наблюдений и обработкой
чего-либо рассудком — перцепцией. Без перцепции
тоже невозможно наблюдение, ибо то, что мы привыкли
перцепиировать определённые наблюдения определённым
образом, делает их тождественными самим себе. Перцепция
— это «вырезание», «объективация». Наблюдение —
22
объект, который является продуктом органов чувств и
который бесшовно сменяется другим наблюдением. Смена
наблюдений суть условие перцепции, а не наоборот:
человек наблюдал ручку, и бесшовные наблюдения, которые
подлежали перцепции, сменяли это наблюдение «перед» и
«после» во времени. Это происходит именно так, ведь для
перцепции необходим материал. Любой предмет появляется
раньше перцепции этого наблюдения. Перцепция —
инструмент не для создания наблюдений, а для их обработки
(получения понимания, того, что такое ручка). С помощью
перцепции у человека возникает понятие об определённом
наблюдении в языке, возникает эмоциональная реакция на
проперцепиированное наблюдение. У человека, который
из мира наблюдений вырезает объект, есть привычка.
Возьмём в пример число 13. Тот, кто научен понимать
число тринадцать — научен вырезать из мира наблюдений
наблюдение этого числа, — увидит на бумаге этот знак и
скажет, что это тринадцать. Тот же, кто обладает понятием
цифры три и цифры один, увидит на бумаге объекты,
которые выражаются этими понятиями. Часто можно
встретить людей, которые вырезали (перцепиировали)
из наблюдений и число тринадцать и цифры один и три,
поэтому такие люди могут сказать, что они наблюдают
и число тринадцать и две рядом стоящие цифры один и
три. Уже упомянутое слово «являться», кстати, сочетает
два необходимых смысла: существование и явленность
в наблюдениях. «Всякая бумага является белой» — здесь
наличествуют те смыслы, которые я хочу выразить: нам
недоступна вещь, лишь то, что она «явлена» и есть.
3. В реконструкции главного произведения Гераклита «О
природе» находится теория вечного потока: «В поток один
и тот же ведь дважды не вступить, ни дважды коснуться
той же бренной природы. Hо рассеивается онa и снова
собирается, составляется и убывает, приходит и уходит…»
Если вещи реального мира, которые человек может назвать
материальными, находятся в постоянном изменении, как
река, то встаёт вопрос: существует ли какая-то вещь так, как
человек может её наблюдать? Из теории о том, что всё течёт
и всё меняется, исходит вывод, что сохранения самости у
любой вещи нет: в один момент времени она тождественна
себе, в следующий уже нет. То есть объект материального
мира — это совокупность состояний, потому что благодаря
непостоянству вообще всего, непостоянны границы
вещей, следовательно, что вообще всё перемежёвывается,
изменяется. Теперь отвечу на вопрос: что человек имеет
в виду под словами «я вижу лес»? Сообщается о том, что
из какого-то потока наблюдений было выделено одно
наблюдение. Мы говорим: «я вижу реку» — но как же так мы
это делаем, если через миг в новом наблюдении река будет
другой. Наверно, это несущественное изменение для того,
чтобы река перестала быть рекой. Получается, что вещи
остаются самими собой, в нашем понимании, только потому,
что мы не замечаем мелких изменений. Материальный мир
не состоит из постоянно тождественных вещей, имеющих
определённые границы — он состоит из неотделимых
изменений, поэтому он — мир изменений. Если вернуться
к концепции мира наблюдений, светлеет мысль о том,
что органы чувств отражают совокупность изменений,
неопределённых, по своей природе. Чётко сопоставляется
работа «отразимости», которую проходят объекты мира
изменений, и термина «непознаваемый». Органы чувств
отражают нечто непознаваемое. Почему же оно таковое?
Потому, что объекты мира изменений не сами по себе часть
человеческой перцепции, как кому-то может показаться.
Извлекаясь из мира наблюдений, в место перцепции
попадают наблюдения всех происходящих изменений.
Наблюдая, мы не познаём, так зачем же говорить, что что-
то вообще отражается, может этого «непознаваемого»
вообще нет. С другой стороны, то, что человек наблюдает,
не возникает на пустом месте. Для отражения нужно
отражаемое, другими словами: для наблюдения нужно
наблюдаемое. Но не абсолютно всегда именно изменения
являются причиной наблюдений, их условием, ведь науке,
да и опытным путём, известны такие феномены как
галлюцинации — процессы, при которых ощущаемые
одним человеком изменения не совпадают с тем, что