Газета "В Любимом Городе и Области" Номер 240-241 от 27 января 2020

4 В ЛЮБИМОМ ГОРОДЕ И ОБЛАСТИ ГОРОД № 1–2 (240–241) Память Спасти и сохранить И помнит мир спасенный. Помнит подвиг ленинградской блокады, помнит подвиг ленинградцев, су- мевших сквозь бомбежки и голод пронести в заиндевелых руках крупицы цивилизации. Помнит и о том, как блокадный Ле- нинград сохранил зеленое будущее планеты. Здесь умирали, но сохра- нили пшеницу и кукурузу, фасоль и горох, селективные виды картофеля. Умирали от голода с уникальной коллекцией семян в институтских за- кромах... Умирали, сохранив семен- ной фонд знаменитого Всесоюзного института растениеводства. из 250 тысяч вышеуказанных семян сами сотрудники института. Логика вещей в этом действии была более ли менее понятной, очевидной. Кто, если не сами сотрудники института, справятся с этой невероятно важной миссией – миссией спасения биоло- гического будущего страны, планеты? Следующая партия семян – уже более крупным составом, почти 40 тысяч пакетов, была самым тщательней- шим образом укомплектована, упа- кована и доставлена в далекий город Красноуфимск авиацией. Самая большая партия – в 100 тысяч образ- цов, должна была стать решающей, ее планировали перевезти в тот же голод мрачный подступал словно комок к горлу – ежедневно, ежечасно в ноябре, декабре 1941 года. Пайки хлебные были безумно малы. Но покуситься на свои же дражайшие запасы – ни-ни, ни в коем случае. Ка- залось, спасение рядом – только руку протяни. Ученые не могли превратить свою уникальнейшую коллекцию в обычную еду. Съесть-то съели бы, но что потом? И надолго бы ее хватило, этой еды, в которую могла враз прев- ратиться знатная коллекция тех или иных семян? СЛАБЫЙ, СЛАБЫЙ, НО ПЛЮС! И КРЫСИНАЯ ВОЙНА! Холод и голод довлели над умира- ющими, но не сдающимися сотруд- никами. Каждый брусок дров шел в дело, ведь когда на улице серьезный, суровый «минус», в помещении для хранения нужно держать – кровь из носу, слабый-слабый «плюс». Дрова – вот еще одна не просто ценность, но драгоценность. Выйти за которой – почти подвиг, особенно изможден- ным, умирающим людям. Каждая вязанка дров распределялась скру- пулезно, чтоб ни одно полено не пропало зазря, не сгорело напрасно. Мало того, смотрели в оба, не допу- скали возгорания в тех помещений, где до войны никаких буржуек и не было. Иначе конец всему. Иначе спасать будет нечего. БИОЛОГИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ Петербург-Ленинград, самый его исторический центр, Исаакиевская площадь, если быть точными. Где незыблемый, величественный импе- ратор Николай застыл навеки вечные на своем боевом коне, где сам твер- докаменный Исаакий, осанистый и помпезный, не храм, но монолит веры и правды, взмывает вверх зо- лоченым куполом. Где «Астория» многострадальная и Мариинский дворец, самый широкий мост через Мойку и два мало приметных, словно патиной времени подернутых, ренес- сансных здания. За фасадом одного из которых творилась – и творится до сих пор, не побоимся столь пафос ного определения, биологическая история планеты. До войны, тяжелой и многотрудной, в коллекции Всесоюзного института растениеводства было заложено без малого 250 тысяч образцов се- мян. Многообразием своим тогда та коллекция спорила со многими научными организациями мира. Здесь были как только что выведен- ные селективным путем растения, так и заслуженные, проверенные временем виды. С которыми можно было и в пир, и в мир. Когда же война стала активно приближаться к городу над вольной Невой, стал вопрос: как поступить с богатейшей коллекцией семян? И так же, как поступали с тем же богатейшими коллекциями живописи Эрмитажа, было решено – вывозить, вывозить и только вывозить! Разобрать, рассортировать, самым тщательным образом упаковать и эвакуировать в безопасное и – что немаловажно, максимально удобное место. Красноуфимск поездом. Но случи- лось то, чего никто спрогнозировать и представить себе не мог, а точнее – 30 августа 1941 года, когда состав с семенами подошел к станции Мга, выяснилось: город уже занят фаши- стами. Состав в срочнейшем порядке вернули обратно в Ленинград, уни- кальный груз – в институтское здание на Исаакиевской площади... Чтоб не повадно было что съестно- го украсть, попытки были, слабые, но – были, решили все двери почти всех помещений института обить, обустроить, укрепить. И ведь народ- то уличить, обвинить в том нельзя. Человек способен на многое, но пе- режить страшный голод... Хуже всего дело обстояло с грызунами. У тех ни чести, ни совести нет, зато есть одна- единственная цель – достать, добыть и сожрать все, что подлежит пище- варительному уничтожению. Борьба с грызунами была почище борьбы с внешним врагом на фронте. Их не останавливали ни запертые двери, ни металлические короба, ничто! Проворные, дюже смекалистые твари каждый раз находили новые способы пробраться в те или иные хранилища, чтоб поживиться семенами. Дело доходило до невероятной изобре- тательности. Чтоб крысы не смогли добраться до съестных припасов, до воистину золотого фонда, семена прятали по специальным металли- ческим контейнерам. Так грызуны залезали по стеллажам чуть ли не до потолка и с верхних полок сбра- фотоснимки капустных грядок на все той же Исаакиевской площади? К лету 1942 года сады, скверы, газоны, в том числе Марсово поле, Летний сад, даже легендарный Висячий сад Эрмитажа были почти что целиком и полностью засажены овощами. Эти снимки обошли, кажется, тогда всю советскую периодику и перешли границы Советского Союза – слов- но красноречивое подтверждение незыблемому постулату: город над вольной Невой жив, жив своим само- отверженным трудом. Где не только снаряды творили на заводах, но и огороды городили – своими собст- венными руками, используя каждый свободный клочок земли. В помощь самодеятельным огород- никам выступили сотрудники инсти- тута растениеводства. Мало того, что пытливых горожан стали снабжать посадочным материалом, стали проводить импровизированные классы по сельскохозяйственному ликбезу. Это только кажется, мол, возьми клубень, другой картофеля, закопай получше, полей, он и начнет разрастаться. Не тут-то было! А как вам таков метод размножения картофеля, при котором с каждого клубня добывали до 15 отводков? То бишь до двух, а то и трех килограм- мов с одного так называемого отвод- ка? Итог был более чем очевиден и невероятен: такая рассада давала до 12-15 тонн с гектара! В конце июля в столовые Ленинграда стал поступать турнепс, а с августа – белокочанная капуста, морковь, петрушка. …Вязкая осенняя сумятица 1941 года прошла-пролетела почти незаметно, блокада поначалу была явлением непонятным, почти что эфемерным. Да, начинались лишения, да, бом- бежки и артобстрелы нагнетали и без того тревожную обстановку. Но жизнь еще теплилась в гулких ин- ститутских коридорах. Готовились к затяжной зиме... И никто даже в ум взять не мог, какой на самом деле станет эта чудовищная, злая, гадкая зима 1941–1942 годов. Голод зимний, СОРНЯКОВЫЙ ЛИКБЕЗ… сывали контейнеры вниз. Крышки у тех контейнеров закреплены были слабо, почти что и не закреплены, и от удара о пол зачастую раскрывались. Противопоставить крысиной ушлости и прыти можно было только челове- ческую сноровку: чтоб контейнеры не падали под натиском крыс, короба связывали – вместе по четыре. И подобного рода коробов в хранили- щах институтских было больше сотни тысяч. Таким образом, в институте было использовано 18 комнат. Работа по связыванию коробок и укладка пачек протекала в промерзших полутемных помещениях института при свете керосиновых ламп, так как окна были забиты фанерой из-за выбитых стекол во время обстрелов, а также для большей безопасности коллекции. КТО, ЕСЛИ НЕ МЫ?! «ОГОРОД В ЭРМИТАЖЕ…» Так, если верить историческим источ- никам, первоначально сумели вы- везти в ручной клади почти 20 тысяч Первая блокадная весна призвала город и горожан самим справиться с голодом. Кто не помнит знаменитые Чтоб народ не ел почем зря все под- ряд – после голодной зимы всякое зеленое растение шло в пищу, Все- союзный институт растениеводства развернул серьезную пропаганду правильного потребления тех или иных дикорастущих трав. Самым тщательным и дотошным образом были продуманы всевозможные рецепты их тех растений, что повы- лезали то здесь, то там на газонах Ленинграда. Первым делом были опубликованы рецепты, правила сбора и хранения крапивы и щавеля, лебеды и мокрич- ника, пастушьей сумки и гусиной лапки, сурепки, лопушника, одуван- чика, клевера, борщевика, иван-чая и даже подорожника. Мало того, сотрудники института проводили собрания на предмет, что хорошо и нужно потребить в пищу, а что лучше не трогать совсем. И почему. Город готовился к новой – осени, зиме, го- лоду и морозам… И, несмотря ни на что, блокадный Ленинград сохранил зеленое будущее планеты! Эмма НЕСТЕРОВА

Газета "В Любимом Городе и Области" Номер 240-241 от 27 января 2020 | Page 4