« не такая ». Но я уже больше не могла обманывать ее и настаивала на разговоре дома.
Мы пришли домой, и я сказала, что люблю женщину и, что « да, я такая и люблю женщин ». Дочь заплакала и сказала, что хочет, чтобы все было « по-старому » и чтобы мы жили с папой и были нормальной семьей, как все. Я ее обняла, и у нас состоялся долгий-долгий разговор о жизни вообще и о нашей семье в частности. Мне пришлось рассказать ей о своей первой любви и о невозможности нам быть вместе в тех обстоятельствах, о том, что я очень хотела, чтобы у меня родилась дочь и поэтому вышла замуж за папу. Что у нас была не такая счастливая семья, как ей казалось, так как каждый жил своей жизнью, и я создавала вокруг нее видимость идеальной семьи. Рассказала, что так больше не хочу жить, притворяясь в виртуально созданной семье, и не хочу, чтоб и она жила в такой семье.
Дочь задавала много вопросов, пытаясь выяснить все до конца. Что-то осмысливала, на следующий день опять что-то спрашивала, и так в течение 2-3 недель. Мне пришлось честно и откровенно рассказать обо всех « скелетах в шкафу ». Это было нелегко, так как я только училась говорить правду себе, а тут пришлось говорить правду и ребенку. И это было время, когда мы начали разговаривать с дочерью на разные темы. Раньше она для меня была, как « объект для воспитания », а сейчас становилась другом.
Я спросила ее, хочет ли она теперь, зная все, жить дальше в такой семье, как у нас была раньше, или мы будем пытаться жить по-другому, открыто разговаривая на любые темы? Дочь сказала, что очень любит меня и поблагодарила меня, что я ей все рассказала.
В процессе становления новой семьи, конечно, не все было гладко, были и скандалы и ссоры, но мы учились говорить друг
8