наболело няют рынок. Мы так легко вступили в комитет « бизнес-бедноты »: вот какие мы несчастные, все нас угнетают. Мы предприниматели или кто? Неужели нет ничего такого, что можно противопоставить существующим реалиям рынка? Вот что за позиция – нас добивают. Как евреи при немцах: « Все, что можем сделать, – одеться в чистое ». Это действительно то, что мы можем сделать?
Вегнер: А по‐другому не получится, государство должно правила игры транслировать и не менять их хотя бы десять лет – это горизонт инвестирования, иначе никто сегодня не пойдет в бизнес. Я ушел в кэш и не вижу отраслей экономики с обозримым горизонтом. Я не знаю, сколько через 10 лет будет стоить доллар, какие еще законы примут, так, может, мне спокойнее уйти в доллар и через десять лет его продать? И еще один фактор – я никак не могу предсказать аппетиты надзорных ведомств: каков будет их прайс на следующий год? Как при таком раскладе считать экономику?
Бабин: Вот ведь как. Куда же бежать предпринимателю, если сама власть говорит, что делает не то?
Вегнер: Я недавно разговаривал с крупным предпринимателем из нефтегазовой промышленности, он разоткровенничался: « Вообще, честно говоря, вы нам не нужны. Стране, чтобы обслуживать нефтегазовый сектор, миллионов 40 нужно, а мы тут вынуждены еще вас тянуть, какое‐то сельское хозяйство развивать. Да на хрена это все? Мы жратву можем купить и за нефтедоллары ».
Я говорю: « А куда нас девать? Отравить что ли?»
Бабин: Вы хотите сказать, что они цинично уничтожают малый и средний бизнес?
Вегнер: Скажу так: мне кажется, нет заинтересованности в развитии малых и средних предприятий. Кто‐то придумал посыл « надо помогать сильным », в том числе при выделении субсидий.
Бабин: То есть впору открывать бизнес по уходу из бизнеса?
Сафаров: Менять систему координат, уходить в неожиданные ниши. Есть же такие примеры: девочка проснулась и решила собирать отходы от кофе, а потом нашла связи, начала делать скрабы.
Вегнер: Многие отрасли, где люди развивали бизнес, сегодня просто не нужны. Я был в последнее время на ряде производств, где 350 человек работали, так там два человека остались, куда девать остальных? На самом деле, если покопаться, в стране выделяются деньги на тот же бизнес. Тут другое – ума нет. Я просматривал прошлогодние отчеты министерства промышленности, судя по ним, на развитие бизнеса было выделено 1 млрд 200 тыс. рублей, израсходовали порядка 300 млн рублей. Всего. Не туда утекают ресурсы.
Сафаров: Знаете, как мне кажется, какой бизнес никогда не умрет и с каким
не захочется разводиться – тот, который вырос из хобби. Кто‐то водит туры под парусами, кто‐то кует что‐то.
Вегнер: Ну и функции обслуживания оставят « малышам » – парикмахерские, химчистки, охотничьи магазины и прочее. Все лакомые куски поделят между своими.
Бабин: Этот тренд неизбежен?
Негатив от своего предприятия возникает, когда ты развиваешь производство, вкалываешь, а тебе не платят.
Вегнер: Это уже не тренд – реальность. Поэтому, к сожалению, желающих вый ти из бизнеса с каждым годом будет все больше, вопрос в том, выйдешь ли ты с долгами или с кэшем. Но по‐хорошему, даже если пока в компании жизнь теплится, я бы заранее посоветовался со знающими людьми, как остаться при своем в финале бизнесистории. стр. 31