жизнь | откровение
Я мечтаю снять мультфильм. В нем будет 12 небольших новелл о людях из местной вьетнамской диаспоры, среди которых я рос. В ней жили люди с разной судьбой: ветераны войны в Камбодже, торговцы, проститутки и простые работяги. Они прожили удивительные жизни, вкладывая часть себя в меня. Но этот мультик начнется с моей истории: я тогда жил у русской няни( в середине 90‐х многие работники Уралмашзавода остались без работы, и женщины брали к себе вьетнамских детей, чтобы хоть как‐то зарабатывать, а моя мама очень много работала). У няни муж сильно пил. Она хранила деньги в хлебнице, и однажды денег там не оказалось – муж украл на выпивку. Я в это время рисовал в другой комнате и вздрогнул от криков. Забежал на кухню, а они дерутся. Помню, что в моей голове была одна мысль – надо как‐то разнять. Мне было четыре года. Не придумал ничего лучше, как начать громко изображать динозавра. Конец первой новеллы. Я не буду говорить, что мое детство и юность были тяжелыми, но абсолютно точно – яркими.
Родился я в Кемерово. В Екатеринбург семья переехала, когда мне было два года. В садик отдавать меня мама не стала, а пристроила к русской няне, у которой я учился русскому языку. Я тогда практически только на русском и говорил, что маме очень не нравилось. А в шесть лет меня отправили во Вьетнам, где я прожил у бабушки четыре года. Мама воспитывала меня одна, было тяжело, поэтому она вынуждена была отправить меня к своим родителям. Вернулся, когда мне было десять лет. И к тому времени я совсем забыл русский язык. Чтобы вспомнить и более или менее хорошо начать снова говорить, понадобилось полгода. Было странно себя ощущать в школе: ко мне подходили знакомиться ребята, а я их не понимал, учитель рассказывала предмет, а я ее не понимал. Но мне повезло, у учительницы( как она сама рассказала) в молодости был парень-вьетнамец, которого она сильно любила. Она всячески помогала мне поскорее вспомнить язык.
Так получилось, что я с рождения живу как бы на нейтральной полосе – между вьетнамской и русской культурой. Я на 100 % вьетнамец по крови, но не мог дистанцироваться целиком от вашей культуры, ведь большую часть жизни прожил здесь. Моя мама всегда переживала и переживает по этому поводу. К примеру, дома мне было запрещено говорить на русском – так она пыталась во мне сохранить вьетнамские корни, для нее всегда это было важно. С другой стороны, когда в шесть лет я пошел учиться во вьетнамскую школу, то не умел читать на своем родном языке, и на меня косо смотрели свои же. Вот и не понять, для кого я свой, а для кого чужой.
Даже если в собственной стране ты не был патриотом, то, переезжая жить в чужую страну, ты им становишься волей-неволей. Это происходит автоматически и с любым народом. Чем дальше мы физически отдаляемся от своей страны, тем сильнее за нее пытаемся держаться духовно. Русские, эмигрируя в Америку или Францию, создают там диаспоры, внутри которых говорят исключительно на родном языке, читают родные книги, смотрят родное кино и т. д. Видимо, людям важна эта связь с корнями. У моей мамы и всей вьетнамской диаспоры, которая жила и продолжает жить в Екатеринбурге, было то же желание – сохранить в чужой стране родную культуру. Нас меньшинство по отношению к вам, поэтому так яро мы держимся за свое – это способ не потерять себя.
Мой сегодняшний путь определил случай, произошедший в 2010 году. Я приехал из шестимесячной поездки во Вьетнам( поехал туда на полгода после того, как бросил УПИ – инженерная специальность показалась мне неинтересной). Я стоял на российской таможне. Передо мной паспортный контроль проходил японец, и к нему отнеслись с уважением – это читалось даже на невербальном уровне. Когда к окошку подошел я и подал паспорт с вьетнамским гражданством, то в глазах было презрение или пренебрежение. Да, у меня до сих пор вьетнамское гражданство, потому что в свое время так захотела мама и по‐прежнему так хочет. По вьетнамским законам если я беру второе гражданство, то должен отказаться от родного, два у нас иметь не разрешено. Она не представляет, как можно отказаться, а я пока не решаюсь ее обидеть. В общем, тогда на таможне мне стало сильно обидно. Родилась не ненависть, а какая‐то здоровая злость. И именно тогда мне пришла в голову идея – доказать вам, что у нас богатая и интересная культура, которую надо уважать. Проще всего ее можно донести через кухню, поэтому я стал мечтать о кафе по доставке национальных блюд. Вьетнамская кухня настолько многообразна, что блюда из разных провинций и даже внутри провинций имеют свои особенности приготовления. Это очень интересно.
Первое кафе решился открыть только спустя почти четыре года. Я тогда учился в УрФУ на факультете международных отношений, денег на старт не было. Я готовил прямо дома стр. 30