Ровно год назад не стало Александра Ширвиндта. Легендарного актера любили за искрометные шутки, безупречные манеры и стиль настоящего джентльмена. А еще за невероятное обаяние, которое сделало его покорителем дамских сердец. Он травил байки так, как это не делал никто другой. Они становились легендарными, их пересказывала целиком вся киношная и театральная Москва. Они же в последние годы стали основой для множества мемуаров. Издательство « Бомбора » выпустило книгу « Гараж: Автобиография семьи », над которой он работал незадолго до смерти вместе с сыном Михаилом Ширвиндтом и супругой Натальей Белоусовой. Публикуем отрывок из нее.
… Когда в Москве на Бакунинской улице открыли первый автомагазин, в нем, как в музее, за толстой красной бархатной « змеей » стояли удивительные экспонаты: автомобили ЗИМ, « Победа », « Москвич-401 » – слепок с немецкого « Опеля ». Мы ходили туда как на экскурсию и думали: неужели в этой стране есть человек, который за 40 тысяч может купить ЗИМ? Такие люди находились. Помню, как у нас на глазах со двора магазина на новеньком ЗИМе выехал актёр и режиссёр Игорь Ильинский, и мы ему аплодировали.
В конце 1950-х я сам, заработав на фильме « Она вас любит », купил автомобиль. Родители обычно дарили мне необходимые вещи типа перелицованного папиного пиджака. Но потом мама решила, что мне нужна машина, и они надыбали половину суммы. Купили мы старенький автомобиль « Победа » у артиста МХАТа Виктора Станицына.
Он мог претендовать на новенькую « Волгу », а для этого нужно было избавиться от имеющейся машины. Мы тогда жили в Скатертном переулке в шикарной восьмикомнатной коммунальной квартире( и считались буржуями – у нас было две комнаты). Кроме нас там обитало ещё пять семей. На общей кухне всегда что-то шкворчало, у каждого – свой столик, своя плита. Туалет – один на всех. <…> Я выруливал на « Победе » из своего переулка к Никитским Воротам. На углу находился « стакан »( стеклянная милицейская будка) с инспектором Селидренниковым, который всякий раз выбегал мне наперерез и останавливал машину. – Ширванг, …, все! Отъездился! Снимай номера. – Тебе надо – ты и снимай. – Щас! Чем я тебе их отверну? …? – Если он у тебя 10 × 12 – отвернешь. Но снять эти номера было физически невозможно: все болты давно проржавели. Он каждый раз минут пять мучился, после чего отпускал меня. Но мистика в том, что лет через четыреста после этого я свою « Победу » тому самому Селидренникову и продал.
Он на ней ездил еще лет четыреста. Однажды на какой-то заправке за мной встает джип. Из него выходит престарелый, но крепкий мужик.
– Шо, – говорит, – не узнаешь? Селидренников я. У меня теперь автосервис. Если шо, заезжай.
Из бардачка Александра Ширвиндта « Победа » прошла, наверное, 850 тысяч километров. Живого места на ней не оставалось. Но она продолжала верно служить. А когда она, извиняясь, отказала в езде и я понял, что пришло время ее продавать, я призвал опытного друга-гаишника, который тогда руководил конторой по скручиванию километража со спидометров старых автомобилей.
Он без анестезии скрутил с моей ржавой подруги почти весь километраж, и я нахально продал её как девственницу …
Александр Ширвиндт, « Склероз, рассеянный по жизни » и « Опережая некролог »
<…> Из бардачка Александра Ширвиндта
После актерского застолья нужно было развозить коллег по местам временного или постоянного проживания. В середине 1960-х годов у богемы для этого развоза имелся один аппарат – моя усталая « Победа », как сейчас помню, с номерным знаком ЭВ 44-51. С бензином всегда была напряженка, и кончался он в самых неожиданных местах и ситуациях. Помню, морозной январской ночью мое транспортное средство, полное пьяных коллег, пересекало Арбатскую площадь( тогда она ещё была площадью, а не витиеватыми подземными переходами) и из-за отсутствия горючего заглохло прямо около нашего Пентагона. Положение безвыходное.
И вдруг мы увидели, что около Генштаба стоит черная « Волга » с военными номерами и за рулем маячит солдатик. Наиболее узнаваемые в народе Козаков и Миронов, выхватив из багажника канистру и обрубок шланга, во главе со мной бросились к этой военной технике.
Подбежав, мы с ужасом обнаружили, что рядом с водителем сидит генерал. Сунув генералу лицо Миронова, мы слёзно попросили его дать нам возможность
www. russiantown. com
книжная полка
« НАШИ ЖЕНЫ НАЧАЛИ МЕТАТЬСЯ ПО МОСКВЕ И ЗАНИМАТЬ ДЕНЬГИ »
отсосать пару литров бензина из его бака, дабы добраться до колонки. Андрюша, чтобы лучше быть понятым, стал во фронт и громко сказал: « Товарищ генерал, разрешите отсосать?». Генерал внимательно посмотрел на знакомое лицо и мрачно ответил: « Отсасывайте. Только осторожно. Бензин – этилированный ». Для непосвященных: на таком бензине ходила военная техника, это был чистейший яд.
Если при отсасывании он неожиданно попадал в пищевод, то с актерской карьерой можно было завязывать. Грамотно отсосав в свою канистру пару литров и не пригубив ни грамма, мы поблагодарили генерала и умчались в ночь.
Александр Ширвиндт, « Опережая некролог »
<…>
У московской богемы были иномарки: « Мерседес-200 » Никулина – папуасский, серый BMW Андрюши Миронова – правдами и неправдами, связями и интригами купленный в УпДК, Управлении по обслуживанию дипломатического корпуса, и вполне свежий « мерседес » Володи Высоцкого. Когда однажды по пути в Театр на Таганке Володя забросил меня домой, весь двор сбежался смотреть – не на Высоцкого
( тоже мне невидаль!), а на машину. Александр Ширвиндт,
« Опережая некролог » и « Склероз, рассеянный по жизни »
<…>
А. Ш.: В моей жизни после « Победы » были три 21-е « Волги »( все старые), две 24-е, « Жигулей » немерено, затем пошли иномарки. Свои первые автомобили я знал буквально наизусть, даже разговаривал с ними.
Избавиться от старой машины оказывалось не легче, чем купить новую. В смысле – тоже старую, но для тебя новую.
<…> Из бардачка Александра Ширвиндта
Когда-то в Южном порту, рядом с автомагазином, находился загон, где я с огромным трудом приобрел черную экспортную « Волгу » с пробегом 4 миллиарда километров. Там в основном стояли машины, выброшенные по истечении срока из обслуги посольств. У этой « Волги » отпадало все, но я довольно долго на ней ездил Потом мне сказали: « Она не поддается ремонту ». С одним моим другом мы поехали в Южный порт. Поскольку машина была как пробитая картечью, эту ржавчину продавать в солнечный день было нельзя. Ждали непогоды – мокрого снега с дождем. С грязью в палец толщиной она была похожа на немытую экспортную красавицу.
Кое-как доехали до рынка. Вокруг много аналогичной техники. Между машинами ходят в тюбетейках и мокрых стеганых халатах жители Средней Азии. Они были богатыми, но безграмотными. Тогда только появились конторы, которые вырезали дырку в панели приборов и вставляли в неё магнитофончик или приемничек. К нам подошли двое в халатах и спросили: « А матифон есть?». « Матифона » не было, но мы все же машину им всучили. Когда сторговались, поехали ко мне домой расплачиваться. Во дворе, стоя по колено в жиже, они сняли обувь, вошли в подъезд в носках и поднялись в них по лестнице. В квартире они расстегнули халаты: их животы, как пулемётными лентами, были перевязаны пачками денег. Добираясь из Каракумов до Москвы, они боялись, что их ограбят, поэтому деньги были вшиты в тело. Там были рубли, копейки, тугрики – мы считали их полдня. Так как мои покупатели приехали в Москву впервые, мы с другом эскортировали их до конца города. И они уехали по Варшавскому шоссе в пустыню.
Мы цинично махали им рукой, понимая, что они едут на верную гибель. К нашему большому удивлению, месяца через два мы получили от них письмо с благодарностью. На нетвердом русском языке они писали, что через Каракумы прекрасно доползли до своего аула и сейчас машина отлично работает – возит арбузы, дыни и баранов.
Александр Ширвиндт, « Отрывки из обрывков »
<…> Из бардачка Александра Ширвиндта
На заре советской автомобильной эры все мы, естественно, мечтали купить машину. А это по тем временам являлось дикой проблемой. Нужно было ходить, подписывать бумажки, чтобы тебя поставили в оче-⇒нредь стр. 25
.
4( 260) апрель 2025 23