интервью
Владимир МЕНЬШОВ:
« Не люблю семьи, где верховодит женщина »
Сказал как отрезал: ни больше, ни меньше – в самую точку. Жесткий к другим, жестокий к себе. Владимир Меньшов открыто говорит о своих недостатках. Правда, и достоинств скрывать не станет. Что ж, имеет право …
Меньшов-актер – и сегодня один из самых востребованных: по 3 – 4 фильма в год. Меньшов-режиссер – другой. Выверяет каждый шаг: лучше меньше, да лучше. Всего пять фильмов на счету. Зато какие! Пытались многие, удалось – единицам. Он в числе избранных – « Оскар » тому подтверждение.
« КОГДА МНЕ ДАЛИ « ОСКАР », ВСЕ НАПРЯГЛИСЬ »
– Владимир Валентинович, где же ваш « Оскар »? Говорят, заветная статуэтка занимает в квартире самое видное место.
– Да нет, стоит себе на полочке. В чулан, конечно, не прячу, но и напоказ гостям не выставляю. Откровенно говоря, « Оскар » у меня не вызывает того бешеного восторга, как у других. Конечно, когда приходят корреспонденты или друзья-кинематографисты, обязательно просят показать, подержать. Для них это – как будто поздороваться за руку с кем-то из великих. А я … привык, наверное.
– Ну, это сейчас. А когда только узнали о решении американской Киноакадемии?
– В то время мы имели чрезвычайно скудную информацию. Не понимали, какой степени эта награда. Я, честно говоря, и сейчас не разделяю всеобщую истеричность по поводу « Оскара ». Дикие переживания: кто получит, кто не получит. Да плевать!..
А тогда выдвижение моего фильма стало для меня загадкой полнейшей. Однако по моментально изменившемуся ко мне отношению кинематографической элиты я сразу почувствовал, что совершил, так сказать, « неблаговидный » поступок. Люди, понимаешь, жизнь положили, чтобы получить этого самого « Оскара », знали всю подноготную, изучали все списки, лоббировали свои картины, знакомились с иностранными режиссерами … И когда я получил « Оскара », наша киноэлита заметно напряглась – от меня ждали каких-то поступков.
– Боялись, что кого-то подсидите?
– Это сейчас, задним числом я понимаю, что с этим « Оскаром » можно было поставить себя в очень особое положение.
– А вам не удалось?
– Даже и не думал об этом. Но те, видимо, ждали. Вот, представляете, Бондарчук с « Оскаром ». Какое положение! В принципе и я мог на это претендовать. Дистанцироваться от кинематографистов, ездить во все страны мира …
– Ну это выгодная позиция.
– Выгодная, но не моя. Это – роль, ее надо взять и играть. Вот женщины, к примеру: выходят замуж и резко меняют имидж. Выходит она за писателя – становится писательской женой. Сразу начинает разбираться в литературе, знает, кто из писателей бездарь, кто – талант. Выходит за академика – становится женой научного работника. Опять-таки со всеми вытекающими отсюда последствиями.
46
4( 176) апрель 2018
НЕУДОБНЫЙ, КОЛЮЧИЙ, ПОДЧАС
РЕЗКИЙ, ОН НЕ ПРИВЫК ВЫБИРАТЬ СЛОВА И ПУТАТЬСЯ В ВИТИЕВАТЫХ КОМПЛИМЕНТАХ
И у мужчин точно такая же игра. Мне это натягивание маски всегда казалось фальшивым, ненужным. Извечная проблема: быть или казаться? Я предпочитал всегда – быть. А когда люди увидели, что эту роль я не играю … Ну что ж, замечательно: ниша пустой никогда не остается – тут же кто-то ее занял.
« ПРО « МОСКВУ » ПОНАЧАЛУ ГОВОРИЛИ: ПОЗОР!»
– Вы сейчас не оправдываетесь, примерив другую маску – маску принципиальности?
– О чем вы говорите?! Вовсе нет … Я ни о чем не жалею. Может, я упустил какой-то карьерный рост. Но я бы тогда не снял « Любовь и голуби », я бы не снял « Ширли-Мырли », я бы не оставался тем же мальчишкой и хулиганом, который все время ставит перед собой какие-то невыполнимые задачи, придумывает что-то, идет на риск …
Да, я не стал официозным художником. Ничего плохого не хочу сказать о Сергее Федоровиче Бондарчуке, но его « Красные колокола » в то время стали неизбежностью. Я выступил тогда на съезде кинематографистов, сказал, что считаю « Красные колокола » крупной неудачей. И это стало для Бондарчука потрясением.
Правда, к моей радости, Сергей Федорович оказался мудрым человеком. Как-то на одном из многочисленных банкетов мы оказались за одним столиком: выпили по рюмке, потом пришли ко мне и долго сидели, разговаривали. Так и помирились.
– Идти против течения для вас – принцип?
– Я вам так скажу. Когда приехал в Москву, меня потрясло то лицемерие, которое царило в театральных кругах. Люди стоят после премьеры и говорят: « Какой ужас! Кошмар!».- А стоит только появиться режиссеру – они расплываются в улыбке: « Дорогой, мы тебя поздравляем.
Громадный успех!». Наблюдать это своими глазами было тошнотворно. И я практически клятву себе дал, что никогда не буду играть в эти игры …
Конечно, был наивен. Приобрел огромное количество врагов. И дело здесь не только в моем правдоискательстве. Есть люди, которые – ну не выносят правду.
– Что такое зависть людская, узнали в полной мере?
– Да, это было. Когда я привез на « Кинотавр » свою « Зависть богов », схлопотал оглушительную пощечину. Жюри сделало вид, что картины просто не существует. Ничто не было оценено: ни актерская, ни операторская работа, ни музыка. Хорошо, вы можете ненавидеть меня. Но составляющие картины, сделанные по профессии высоко, нельзя было пройти стороной.
– Почему так получилось, как считаете?
– У меня не сложились отношения в кинематографической среде. Все началось как раз с « Москва слезам не верит ». Ее не приняли как таковую. И не случись « Оскара », смяли бы картину. Вот перекреститься могу: не дали бы ей дороги. Спустили бы на тормозах до такой степени, что она оказалась бы в числе самых позорных неудач.
Ведь как было первоначально заявлено: « Позор!». Когда картина только вышла, некоторые говорили: « Господи, да это мы на раз можем сделать ». И начали делать. Не получилось. Оказывается, в этой простенькой мелодраме есть еще и кусочек хвоста черта, который превращает картину в вечно цветущее дерево жизни.
– За что вас можно не любить, как думаете?
– За многое. Недостатков у меня более чем. Человек я нелегкий, крутой. Кто меня знает, принимает таким, какой я есть, – тем со мной легко и просто. А для малознакомых я – ершистый, колючий. Неудобный.
– Обиду, нанесенную вам, помните долго?
– Не сказал бы. У меня порог болевой достаточно высокий. К сожалению, я понимаю того человека, который пытается меня оскорбить. Вхожу в его положение, понимаю его мотивы и прощаю. Конечно, до определенного предела.
– Обида на Инну Чурикову была из этой серии?
– Да, Чурикова публично призналась, что жалеет о своем участии в « Ширли-Мырли », чем очень серьезно меня задела.
« ВЕРЕ НЕ НУЖНЫ МОИ СОВЕТЫ »
– Супружескую пару Владимир Меньшов – Вера Алентова принято величать не иначе как блестящей. Можно сказать, что вы – идеальная пара?
– Может быть. Думаю, мы близки к понятию « идеальная пара » по причине духовной близости. Мы на этом сошлись. Даже во время перестройки у нас не доходило до ссор. Знаете, как бывало: ей нравится Жириновский, а ему – нет. На этой почве в свое время у многих происходили раздраи в семье.
– Ну, из-за этого ссориться смешно.
– Не смешно. Люди из-за этого разводились. Ну действительно, если бы жена у меня любила Жириновского …
– Неужели бы развелись? – Нет, но я не знал бы, о чем с ней говорить.
– Вы всегда в одной связке? Друг без друга и шага не сделаете?
– Нет, конечно. Мы существуем по закону комплиментарности, то есть дополняем друг друга. Но когда мне говорят не вмешиваться, я не вмешиваюсь. С Верой сложнее. Говорю ей: не вмешивайся – она все равно вмешивается. Например, она работает над новой ролью в театре – я ничего не узнаю, пока не приду на премьеру. Вера не будет меня ни с кем знакомить, рассказывать о своих сложностях – ей не нужны мои советы. А я прихожу и, как правило, приятно удивляюсь.
– Почему в « Любовь и голуби » для актрисы Веры Алентовой не нашлось роли?
– А она тогда была занята у Райзмана. Вполне возможно, Вера и могла сыграть роль, которую исполнила Гурченко, но я ведь не снимаю картины специально под свою жену. Более ⇒на стр. 49 того, и в « Москва слезам не верит » Вера не
www. russiantown. com