ТРАДИЦИИ И ПРОРОКИ
наличествуя в яйце как отбрасываемое, возвращает яйцу часть куриной смертности, лишая его тем самым идеальной первичности; но( קלפת 610) не имеет ничего общего с этим процессом, являясь лишь частью векторной сетки, заложенной предразвитием. [...] Мне, студенту-первогодку Высшей Школы Глупости Вечного королевства, несказанно повезло с Мастером-наставником, который, начиная со второго триместра, стал брать меня в свою Лабораторию Естественной Физики, чтобы я помогал ему чистить кошек. И там я постепенно научился работать руками ещё задолго до начала изучения этого непростого для людей нашей расы искусства по официальной программе Школы. Мой Мастер не возражал, когда я в свободное от основной работы время начал учиться чистить яйца, а ведь к этой науке, как правило, допускались лишь студенты, достигшие хотя бы четвёртого уровня в работе головой. Получалось у меня неплохо— видимо, сказывалось крестьянское происхождение— и мой Мастер разрешил мне записывать и даже помог правильно поставить руку несколькими мудрыми советами и замечаниями; хоть он и был патологическим садистом, ко мне он почему-то относился почти ласково. Начав записывать, я понемногу стал видеть— не головой, как крестьяне, а пальцами, как и подобает видеть предмет настоящему учёному. А работал я [...] в конце концов, очистив это яйцо по всем правилам искусства и учтя предыдущие промахи, я смог не только убедиться в полном отсутствии в нём зачатков курицы, но и разглядеть маленького белого верблюда, извлечь его, закрепить и возгонять потом под руководством Мастера несколько дней и ночей. Когда все смыслы операции были полностью поглощены восходящим узлом, я смог записать почти все логосы— хвосты— этих смыслов, за что впоследствии был щедро вознаграждён руководством школы обильными розгами. [ Сладкое и болезненное прикосновение истины сквозь липкую от горделивого пота обнажённую кожу проникает и сотрясает, вгрызается и взрывается мириадами болезненных открытий, каждое из которых— грех; грех, отрывающий кольцо от кольца, ребёнка от матери, грех, зачинающий империи и низвергающий богов, грех, в тысячный раз возводящий воинственную обезьяну на престол природы; я хочу, чтобы они смотрели, пусть всё течёт, течёт, течёт...]. Мой Наставник покинул Школу, поговаривали даже, что он то ли спился, то ли принял постриг в одном из скитов религии конца, но однажды я повстречал его во время прогулки в полудиком парке недалеко от городской стены. Лето было неотвратимо, неизбежно, как смерть, моё лето, затмевающее и венчающее мою весну, моё единственное открытие, которое уже никогда не повторится. Ты молча поманил меня в глубь леса, в тень и сыроватую нагретую негу, отчего-то и еле уловимо пахнущую твоей лабораторией [ электричество; воск; горелые шкуры; варёная кровь; электричество ], и я подчинился, хотя допускал, что ты будешь истязать меня. Но ты скинул предо мной свою личину, и оказалось, что ты— женщина, причём ненамного старше меня, да и не намного мудрее. Здесь, на изломе кристаллического абсурда нашего перетекающего из вселенной во вселенную мира, ты сделала из меня мужчину, и мне более не было нужды работать ни руками, ни головой.
192