ОфициOZ
Джерри покинул парк. Он стоял около ворот и смотрел в даль огромной
равнины, покрытой льдом, где он смог увидеть свои сани. Он пошёл по
направлению к ним, его дыхание облачком вырывалось на морозном возду-
хе.
Когда Джерри приблизился, собаки вскочили на ноги. Джерри расставил их
так, как они привыкли тащить сани в упряжке, слегка потрепал голову
лидера, Большого Дейна, и толкнул сани так, что их полозья освободились
ото льда, и они заскользили лёгким ходом прочь, постепенно набирая ско-
рость.
Джерри прыгнул в сани, щёлкнул кнутом и улыбнулся солнцу, когда ветер
засвистел в ушах. Собаки выгнулись в своих постромках.
— Вперёд! — воскликнул Джерри.
Муркок, Лекарство от рака
Он рассвирепел. Он взялся за складку её платья и вырвал кусок ткани. Под
нею он нашёл сорочку и разорвал её тоже. Он рвал и рвал, пока все её
одежды не кончились, и она не шелохнулась, уставясь на него с ненави-
стью. Он сжимал её груди и её ягодицы, её лоно, её уста. Она не двига-
лась, только чуть поколебалась, когда он грозил сбросить её на пол.
Он дёрнул её вниз, на подушки. Развёл её ноги. Содрал с себя галифе, являя
то, что она видела столько раз. Она отказывалась плакать, хотя слёзы
подступали к глазам. Он вошёл в неё. За его плечом она увидела кинжал,
чьи ножны крепились на поясе. Она дотянулась до него, нащупала его. Вы-
нула, пока Квайр кряхтел, и бранился, и целовал, и тужился. Она воздела
кинжал, глядя поверх него на огонёк свечи и нежданный образ окровавлен-
ной каменной плиты, выщербленной, чёрной, твёрдой, какой она столь
часто видела её во сне. Образ таял. Ей было безразлично всё, кроме себя.
И тут она стала дрожать, думая, что трясётся весь дворец, что вот-
вот проломится крыша. И она задохнулась. Тихие, изумлённые, детские
звуки вылетали из её горла. Тело полнилось жалящим теплом.
— Ох! — Удивлённая, она его поцеловала. — Квайр!
Она содрогалась так мощно и познавала столько удовольствия, будто
получая компенсацию за всякий прежний провал, что испустила пронзи-
тельный вибрирующий вопль, захлестнувший помещение и звоном раз-
нёсшийся по всему дворцу, а то и по всему Альбиону, — и достигла.
И кинжал, кой она не выпускала из руки, был выбит потрясающей силой,
пробил мягкий шёлк и лязгнул по камням сераля.
Квайр отскочил, позабыв о собственной неоконченной радости, и лицо его
вдруг засияло невинностью; словно всякий грех разом сошёл с его души. И
он засмеялся, и оглушительный хохот его догнал умирающий отголосок
её вопля.
— Ха! Глориана!
Тогда она, захлебнувшись несусветным счастьем, возрыдала.
— Ох, Квайр. Мы искуплены оба.
Муркок, Глориана
12