48
Наука
дымящийся дом . Они решили , что дом сгорит , и следователи найдут одинокого старика , много алкоголя и опрокинутую масляную лампу — типичный сценарий сельской трагедии начала XX века . Но дом не сгорел , и тело Ремейера не было поглощено огнём ». Когда Эбаух говорит это , его лицо рассекает улыбка . « Как и большинство убийц , троица торопилась и из-за этой спешки совершила критическую ошибку , — говорит он . — Спеша покинуть дом и позволив огню довершить дело , убийцы , вероятно , хотели удостовериться , что никто не войдёт и не выйдет , и накрепко заперли все окна и двери — тем самым перекрыв доступ воздуха , так нужного для сожжения тела ». « Не закрой они окна и двери , — добавляет он , — всё выгорело бы дотла ». Эбаух хладнокровно рассказывает все ужасные подробности убийства его прадеда : как кровь , плавящиеся хрящи и другие естественные жидкости , истекающие из тела , загасили огонь , спасли дом и сохранили место преступления . « Той ночью они совершили ошибку », — говорит он . Дом был подожжён , но не сгорел . Сосед , проходящий мимо спустя три дня , 30 ноября , услышал рёв мула и , решив посмотреть голодное животное , нашёл тело Ремейера распластавшимся на полу . Полиции не потребовалось много времени , чтобы арестовать убийц ; все трое сознались в преступлении . Блимайр говорил , что обрёл покой после смерти Ремейера , когда локон его волос — а точнее весь он вместе со своими волосами — похоронен на 6 футов под землёй . Так начался знаменитый Йоркский процесс по делу убийц колдуна . Он длился всего три дня , с 7 до 9 января 1929 года , но широко освещался падкой на сенсации прессой , тиражирующей слухи о проклятии и убеждающей читателей , что среди жителей Пенсильвании есть колдуны . Газеты и читатели всего мира поражались людской вере в магию и проклятия , и даже местные циники , знакомые с практиками браухерии , затруднялись найти соответствующий прецедент в законах , касаемый убийства колдунов . « Когда ещё в истории уголовного права был столь немыслимый и неубедительный мотив убийства как заполучение “ локона или знахарской книги ”?» — пишет Ауранд , присутствующий на суде и освещавший его вместе с дюжинами других репортёров со всей страны и со всего мира . Он написал это в 7:40 вечера , на третий день суда , когда Блимайр услышал роковые слова председателя суда : « Виновен в убийстве первой степени , рекомендовано пожизненное заключение ». Поговаривали , что Блимайр временами зевал , рассказывая свою историю , по словам Ауранда , « в тихой , бесстрастной и прямолинейной манере ». Через пару минут после приговора Блимайр заметил : « Я счастлив . Я больше не околдован . Я могу спать и есть и никуда не тороплюсь ». Четырнадцатилетний Карри тоже был приговорён к пожизненному заключению , а восемнадцатилетний Уилберт Хесс признан виновным в убийстве второй степени и приговорён к 10-20 годам лишения свободы . Филадельфийский « Record » назвал суд « самым странным и интригующим делом в истории современной юриспруденции ». И хотя он длился всего несколько дней , Йоркский « колдовской » процесс захватил внимание нации и навсегда изменил взгляды на традиции и обычаи пенсильванско-немецкой общины — как если бы их собственное наследие предстало на строгий суд общественного мнения . В 1934 году Хесс и Карри были освобождены условно-
48