15
14.
Пришло письмо, откуда не ждал,
туда, куда писем не пишут.
И бритвой по горлу - Саяны, Байкал,
тайга и снежные крыши...
И снова Монблан - как Мунку-Сардык,
и Рейн - как Ушаковка...
Но водку пить я как-то отвык.
А плакать как-то неловко.
Здесь люди не любят случайных слез.
для местных - страшная тайна:
как может далекий китойский плес
перехватить дыханье.
У местных бюргеров слово «грусть» -
синоним слова «убытки».
Подумаешь, горе какое! Пусть
меня разденут до нитки!
Я буду смеяться в чужие дома,
в чужую зимнюю слякоть...
Но вот от письма... От простого письма
мне нынче хочется плакать.
Я крепкую лодку возьму напрокат
и по озерной глади
кораблик-письмо запущу наугад,
а следом - свои тетради.
Плывите, стихи на родном языке,
за этой последней вестью
из дома, что спит на великой реке
с жильцами своими вместе.
Плывите на запад, на юг, на восток,
врезайтесь в гранитный берег
бортами неровных чернильных строк
Швейцарий, Австралий, Америк.
Несите мои былые грехи
и будущие невзгоды.
Я больше не буду писать стихи
для чужого народа...
Я буду убытки свои считать,
мне будет от этого грустно.
Мне будет, кому обо всем рассказать
но не в стихах, а устно.
А писем не будет. Я умер вчера,
зарыт и забыт друзьями.
Сентябрь. Швейцария. Альпы. Жара.
Угрюмый могильный камень...