� мир кино
Сегодня многие смотрят кино « фоном », занимаясь другими делами и не слишком вникая в смысл. Но ведь киноискусство задумывалось не для этого. Оно способно потрясти, погрузить в новую реальность, чему-то научить и даже что-то изменить. Сегодня в нашем журнале гость из Нью-Йорка – Юрий Мергольд, архитектор, дизайнер и киновед, автор публикаций об архитектуре и кино, лектор центральной группы творческого объединения « Киноцентр » Союза кинематографистов СССР. С 2002 года аккредитован в пресс-пулах Нью-Йоркского кинофестиваля и фестиваля « Трайбека ». Поговорим о кино!
– Юрий, мир кино – это целая отдельная вселенная. Как получилось, что вы начали погружаться в эту вселенную не как обычный зритель, а как человек, изучающий киноискусство?
– Сколько я себя помню, я любил кино. Наверное, это пришло от мамы. Представьте девочку из Ташкента во время войны, когда в Ташкент переместились все крупнейшие киностудии. Там снимали многие известные фильмы о войне, например « Два бойца ». Замечательные актёры, включая Раневскую, приходили в школы и общались с детьми. Потом была история, связанная с трофейными картинами. Читатели старшего поколения, возможно, помнят картины, которые появились в конце 40-х – начале 50-х годов с пометкой « Этот фильм был взят в качестве трофея в честь победы над фашистской Германией ». Мама с таким упоением рассказывала про все эти картины, что я не мог этим не заразиться.
Потом в советском прокате появились польские фильмы – « польская волна ». И это было настолько новое и упоительное кино, даже пришлось немножко учить польский язык. А в советских киосках продавались журналы « Фильм » и « Экран », откуда можно было почерпнуть знания о мировом кино. Об этом можно рассказывать долго, но вот так пришёл профессиональный интерес к кино, параллельно с моей профессией архитектора. Потом архитектура и киноиндустрия для меня стали пересекаться, накладываться, объединяться в научной работе.
– Вас не интересует гламурная сторона кино, хотя вы посещаете кинофестивали и встречаете звёзд. Расскажите, например, о встрече с режиссёром Алексеем Германом.
– Это были удивительные три дня общения с выдающимся человеком. Можно сказать, великим. Он был личностью непростой, даже противоречивой; но как режиссёр – если можно было бы сказать, каким должен быть режиссёр, я бы моментально ответил, что таким, как Герман. Это что-то на уровне ДНК.
А получилось так. Это был год 1984-й, когда он только закончил фильм « Мой друг Иван Лапшин »( и эта картина моментально угодила « на полку »). В обществе « Киноцентр », где я состоял как официальный лектор, проводили аттестацию, и большая комиссия представителей киноиндустрии, киноведов и кинокритиков приехала в Ташкент. Герман был с ними. После аттестации он сам подошёл ко мне, и мы начали о чём-то спорить. Прямо вот так, как будто тысячу лет были знакомы. Мы общались и не могли наговориться – естественно, о кино. Потом он вдруг вспомнил, что однажды, когда его маленький сын( позже знаменитый Алексей Герман-младший), он заболел очень тяжёлой болезнью, которая требовала
20
8( 264) август 2025 операции. И эта операция совершенно не гарантировала выздоровление. Так вот, он рассказал мне, что когда за стеной шла эта операция, которая неизвестно чем закончится, увидит ли он когда-нибудь своего сына – при этом он, тем не менее, регистрировал своим режиссёрским мозгом все ощущения, реакции, своё физическое состояние этого ужаса – как это можно было бы изобразить на экране. Он сказал: « Я себя за это ненавижу ». Но наверное, настоящий режиссёр должен быть таким: это даже не работа, это самоощущение, от которого невозможно избавиться.
– Если фильмы оказывались « на полке », причина была в основном политическая?
– Конечно. Специальные цензоры знали свою работу. Они понимали, где скрывается « бомба », где между строк автор хотел что-то сказать. А может, и не хотел, но им показалось, что можно так трактовать. Те же картины Германа суперреалистичны, а это было не в почёте. Сейчас в России новый этап: там просто невозможно снимать другое кино. Поэтому снимаются либо примитивные комедии, либо какое-то ретро – то, что не касается сегодняшнего дня. Сегодня фильмы даже не кладут на полку: их просто не выпускают.
Юрий МЕРГОЛЬД
ФИЛЬМ – НЕПРЕДСКАЗУЕМАЯ ИСТОРИЯ
– А есть ли у вас любимая эпоха в истории кино?
– Это, безусловно, 70-е годы. Тогда пришло совершенно другое поколение, и оно было удивительно плодотворным. Фрэнсис Форд Коппола, Стивен Спилберг, Питер Богданович, Джордж Лукас и многие другие. Они выпускали шедевр за шедевром, и до сих пор рекорды посещаемости этих картин не побиты. Такого плодотворного поколения не было никогда и, боюсь, уже не будет. Сейчас есть талантливые режиссёры и выходят иногда вполне интересные картины, но нет такого сгустка энергии и таланта. Я даже не вижу ближайших перспектив такой возможности.
– Сейчас снимается много ремейков одного и того же. Неужели сюжеты иссякли?
– Это вообще интересная тема – ремейк. Как только кинематограф зародился, зародились и три основных направления: авантюрный фильм, мелодрама и комедия. На них до сих пор строятся жанровые конструкции. Они меняются, насыщаются различными идеями и изобразительными возможностями, но в основе всё равно эти три композиции. А взять знаменитые романы – например, Александр Дюма, « Три мушкетёра ». Он был экранизирован 150 раз! Недавно вышел, кстати, фильм, где Д’ Артаньяна играет темнокожий актёр.
Ещё есть такая тема в истории кино, как бродячий сюжет. Это конструкция, которую « кажется, я уже где-то видел ». Продюсеры, которые двигают киноиндустрию, понимают, что успех может заключаться в том, что люди хотя бы из интереса пойдут на тот фильм, который они когда-то видели, и это обеспечит какой-то минимальный зрительский успех. Так что это вполне естественно, и будет всегда продолжаться. Другое поколение, другой взгляд.
А вообще, фильм – это такая магия. Совершенно непредсказуемая история. Можно рассчитывать на успех, вкладываться в гениального режиссёра, в плеяду выдающихся актёров и на выходе получить совсем не то, на что был расчёт. Вот кто бы мог подумать про фильм « Мегалополис », который снял Коппола – великий человек, вложил огромное состояние. Там замечательные актёры, блестящая графика, и декорации, и идеи. Но это фильм для тех, кто любит кино и, что называется, насмотрен. Там угадываешь какие-то моменты из разных фильмов, и это так увлекательно. Но я отдаю себе отчёт, что для широкой публики это, наверное, не то, чего она ожидает. Поэтому успех или неуспех картины – это таинство, которое либо происходит, либо нет. Напротив, кто бы мог предположить, что та же « Анора » – независимый фильм, скромный по бюджету – « рванёт » и соберёт кучу призов по всему миру. Вот вам успех или неуспех. Это таинство. Из-за этого таинства, наверное, мы и любим кино.
– Вы упомянули темнокожего Д’ Артаньяна. Все эти темнокожие Русалочки и так далее – это ещё одна сегодняшняя тенденция. Может, это ещё один способ привлечь внимание зрителя?
– Может. Но, вы знаете, Голливуд всегда был таким. Хотя темнокожие актёры замечательные, у них есть природная пластика, талант погружения в реальность. Но когда это вот так нарочито – мне это кажется странным. Я против такого « экстрима ».
– Премию « Оскар » часто называют нечестной и ангажированной. Значит ли это, что у действительно хороших фильмов мало шансов? ▶
www. russiantown. com