политика
Журнал « Economist » ответил на этот вопрос наиболее кратко. После смерти Рональда Рейгана журнал поместил его фотографию на своей обложке со словами: « Человек, победивший коммунизм ». Другие давали те же ответы. В одной из радиопередач сказали: « Ему принадлежит заслуга победы в Холодной войне ». Несколько минут спустя ученый-политолог отметил два главных достижения Рейгана: победу в Холодной войне и уничтожение Советского Союза. Вслед за ним бесконечная вереница почитателей и комментаторов продолжила превозносить Рейгана за его победу над « империей зла ». Эй, подождите минутку. Не все так просто. Безусловно, политика Рейгана внесла свой вклад в разрушение « кремлевской империи », кульминацией которой стали антикоммунистические революции в Восточной Европе в 1989 году и распад Советского Союза двумя годами позже. Однако признать правильными утверждения средств массовой информации и биографов, превозносящих 40-го президента США, это все равно, что отдать все почести за выигранный футбольный матч нападающему, удачно подставившему свою ногу и вкатившему мяч в ворота противника, забыв при этом того, кто отдал ему выигрышный пас, тех, кто защищал собственные ворота, тех, кто вынес на своих плечах всю тяжесть игры.
Историки питают отвращение к тем, кто сводит сложное, комплексное явление к одной простой причине. Не существует героя в единственном числе, разрушившего Советский Союз. Но если бы мне предложили выбрать наиболее значимую фигуру в этом процессе, я бы не стал отдавать предпочтение Рейгану, чья политика в большей ее части вполне укладывается в рамки холодной войны с ее традицией сдерживания, которой послушно следовали все президенты от Трумэна до Картера.
Более значима в этом процессе фигура ила Горбачева, который прошел все известные Миха-
ступеньки карьеры в КПСС до самого верха – и вдруг сделал резкий поворот в сторону радикальных реформ. Горбачев, испытавший на себе влияние хрущевской оттепели 50-х годов, задолго до избрания Рейгана на президентский пост понял необходимость обновлений в застойной советской системе. Горбачев также совершил смертный партийный грех, отказавшись от целей мировой революции и классовой борьбы на международной арене в пользу аморфных, но более необходимых « общечеловеческих ценностей ». Что самое главное, он отказался использовать имевшиеся в его распоряжении мощные вооруженные силы для сохранения контроля партии за странами Восточной Европы и за националистически настроенными республиками самого СССР, что с готовностью сделали бы его предшественники Юрий Андропов и Константин Черненко, не уйди они в свое время в мир иной.
Но и Горбачеву не следует приписывать все заслуги. Причины, обрекшие Советский Союз на развал, были в большей степени внутренними, а не внешними. В своей статье в журнале « Foreign Affairs » Джордж Кеннан( George F Kennan) писал, что советская власть, как и мир капитализма уже в своем зародыше несет семена собственного разрушения, и что семена эти дают ростки заранее. В начале 50-х годов, несмотря на страх перед первыми советскими атомными взрывами, несмотря на победу коммунистов в Китае, президент Гарвардского университета Джеймс Конан( James B Conant) предсказал, что к 80-му году статичность и абсурдность советской системы приведет ее к пробуксовке и остановке. Он не намного ошибся.
В кризисных ситуациях Рейган не больше, чем его предшественники, хотел брать на себя риск начала Третьей мировой войны. Он не вступал в прямую конфронтацию с Кремлем, когда тот дил свои репрессии в Центральной Европе. Реакция
Рейгана на обвинения в поддержке запрещенного дви-
провожения « Солидарность » в Польше – риторика, выра- жение симпатий к бастующим и санкции-полумеры – направленные против введения в декабре 1981 года военного положения, была такой же сдержанной, как реакция Эйзенхауэра на жестокое подавление советсой Геркими войсками народных восстаний в Восточной мании( 1953 год), в Венгрии( 1956 год); как реакция Кеннеди на сооружение в1961 году Берлинской стены
ÒÀÊ ÊÒÎ ÆÅ
ÑÎÊÐÓØÈË
ÊÎÌÌÓÍÈÇÌ?
или как реакция Джонсона на советское вторжение в Чехословакию в 1968 году.
« Господин Горбачев, снесите стену!» – это заявление-призыв Рейгана в 1987 году в Берлине стало темой дня – и истории. Однако, как бы ни воодушевляли европейцев, живших в коммунистическом гнете, эти слова, они из собственного горького опы- та знали, что ни американские тан- ки, ни президентские призывы не освободят их. Режиссеры исторических телерепортажей могут хоть сто раз накладывать кадры Рейга- на, кричащего на стену и берлин- цев, танцующих на ее обломках два года спустя. Но говорить о наличии прямой причинно-следственной связи между этими событиями – значит подменять историю сказкой или, по крайней мере, грубо упрощать ее.
В 1989 году народы Восточной Европы знали, что им придется освобождать себя самим. Они рисковали собственными жизнями, чтобы проверить, насколько далеко простирается новая горбачевская доктрина(« другие коммунистические страны могут идти своим путем »). Они на деле убедились, что эта доктрина пришла на смену старой брежневской доктрине, которая оправдывала военную интервенцию для предотвращения дезертирства из лагеря « социалистического содружества ». Те, кто в том октябре вышел на демонстрации в Лейпциге, не знали, что их не постигнет судьба китайских демонстрантов, чье выступление жестко подавили всего несколько месяцев до этого. А ведь многие лидеры Восточной Германии были готовы последовать примеру китайских товарищей!
Почитатели Рейгана утверждают, что наращивание военной мощи США в 80-х привело к банкротству Кремля. Бывший сенатор-республиканец и кандидат в президенты Боб Доул( Bob Dole) заявил в « New York Times »: « Рональд Рейган разрушил Советский Союз, наращивая нашу оборонительную мощь, а не развязывая агрессию ». В протоколах заседаний Политбюро прослеживается подлинная( хотя и необоснованная) озабоченность программой « звездных войн » по созданию системы противоракетной обороны. Наиболее прозорливые советские лидеры заметили растущее неравенство между высокими военными технологиями Запада, особенно США, и СССР. Это усилило стремление Горбачева покончить с враждебностью Холодной войны, получить больший доступ к западным товарам и технологиям и перенацелить ресурсы из военной экономики в гражданскую сферу.
Горбачев также видел абсурдность дальнейшей ядерной гонки. К середине 80-х годов сверхдержавы имели в своих арсеналах более 70 000 ядерных боеголовок. Он понимал, что может сделать привлекательные предложения для начала переговоров по ограничению вооружений, что позволило бы проводить инспекции на местах, либо провести торг по ракетам средней дальности, сохранив при этом стратегическую составляющую советского ядерного потенциала сдерживания.
12 № 8( 13) август 2004 г. www. russiantown. com