ZO: По какому принципу Вы выбирали спектакль для воронежской публики?
Н.К.: Для малой сцены Центра Никитинский более всего подходит негромкий, но очень пронзительный спектакль «Змея золотая». Если бы нас позвали на большую сцену, я бы привез «Гамлет», «Маскарад» или «12 стульев», то есть спектакли, в которых занято сорок человек, и для проведения которых нужна другая площадка. То есть тут я думал прежде всего о воронежской публике: чтобы достучаться до сердец сидящих в зрительном зале.
ZO: Какие темы сегодня должен затрагивать театр, на Ваш взгляд?
Н.К.: Рассказывать со сцены про любовь. Всё остальное – не интересно.
ZO: Вы могли бы позволить себе эпатаж на сцене? Почему? Может ли это быть художественно оправданным?
Н.К.: Я понимаю слово «провокация», а эпатировать публику никогда не собираюсь. Но спровоцировать зрителей на смех, на слезы, на ненависть, на сострадание считаю в каждом спектакле необходимым.
ZO: Ваши пьесы ставят разные режиссеры по всей стране и за ее пределами тоже. Не возникало ли когда-нибудь ощущения, что Вас не так поняли и показали не то, что Вы хотели сказать?
Н.К.: Только такое ощущение и есть. Это было еще одной причиной создать свой театр, в котором уж точно не искажаются смыслы моих пьес.
ZO: Воронежские театралы этой весной увидели иммерсивные спектакли – для нашего зрителя это в новинку. Как считаете, перспективное ли это направление и стоит ли воронежцам его развивать?
Н.К.: Ерунда это всё.
ZO: Вы очень много работаете, прямо на пределе человеческих возможностей – а как восстанавливаетесь и чем вдохновляетесь?
Н.К.: Я двужильный. Я не устаю. Потому что очень люблю дело, которым занимаюсь.
ZO: Знакомы ли Вы с воронежскими постановками своих спектаклей? Вам они нравятся?
Н.К.: Моя пьеса «Большая советская энциклопедия» идет в Никитинском Центре. Я видел отрывки. Спектакль, мне кажется, хороший.
ТЕКСТ: ИРИНА КОСТЕНКО