38
Фрейда «Фрейда» отказались понимать, так и после смерти Лакана «Лакана» тоже
успешно начинают забывать, а уроки «лаканизма», пусть и сохраняющие известную
соблазнительность (в первую очередь для интеллектуалов, а не самих аналитиков)
успешно забываются. Если это действительно так, то почему это неизбежно
происходит? И, отсюда же вопрос:
можно ли говорить о том, что история
психоанализа – это история «авторитетов» - Фрейд, Кляйн, Лакан, Бион?..
А.СМУЛЯНСКИЙ: Следовало бы начинать с того, что у психоанализа нет никакой
истории – ни в смысле какой бы то ни было эволюции, потому что никому еще не
приходило в голову запросить сравнение фрейдовской и, например, кляйнианской
практики на предмет прогресса в понимании психики; ни в смысле наличия осевого
пункта, проекционно пересекающего все существующие клинические плоскости,
которые, даже отступая в стороны, продолжали бы на него нанизываться. Невзирая
на усматриваемую извне в существовании анализа диахронию – временную
протяженность его существования – он остается наиболее масштабным
синхроническим предприятием современности. На это указывает, в частности,
отсутствие для аналитиков соотношения устаревшего и нового, проблематичного для
всех прочих сфер – так, в среде психологов, слабо связанных с психоаналитической
клиникой, можно услышать рассуждения об «устаревании Фрейда», но для
аналитика вопрос таким образом даже не стоит, и это связано прежде всего не с
масштабностью фрейдовского вклада, из которого всегда можно извлечь что-то
еще, а с господством синхронического измерения, в котором Фрейд не сводится к
прошлому по причине отсутствия в аналитическом предприятии концепта
«прошлого» как такового.
Это отсутствие диахронии связано ни с чем иным как с господством на
территории анализа особой тревоги, которая сама по себе является
неустаревающей и тем самым лишает психоанализ и тех, кто в него вовлечен,
чувства времени. Именно тревога оттолкнула от Фрейда всех, кто начал массово
практиковать психоанализ после его смерти, и та же самая тревога с новой силой
вспыхнула в сообществе тогда, когда выяснилось, что Лакан не оставил сообществу
ничего, кроме требующих многолетнего изучения текстов. Не отказываясь от этого
изучения, аналитики, тем не менее, желают более непосредственной и быстрой
компенсации своих усилий – именно так возникают сообщества, которые требуют
признания их прав на наследование, притом что наследуют они исключительно
область легализации своей практики. Легализация эта позволяет для каждого
отдельного аналитика справиться с тревогой, но не устраняет ее в самом
сообществе. Более того, по мере роста консолидации сообществ на базе
формальной унаследованности тревога усиливается. Можно сказать, что иметь
мэтра, следовать за мэтром формально – означает бороться с тревогой на уровне
собственной практики и одновременно поддаваться ей на уровне сообщества,
притом что в таким образом созданной профессиональной среде принято
фатально недооценивать влияние этой разлитой, обобщенной тревоги на
анализантов, как если бы у последних не было никакого доступа к знанию о том, что
с аналитическим сообществом происходит. Лакан максимально близко подошел к
мысли, что это не так, и именно это побудило его в конце откреститься от
сообщества как такового, но это не возымело никакого действия, потому что
единственным способом переориентировать внутрианалитическую тревогу остается