32
понимают: место это пустое, каждый из них вводит инстанцию, это место
обозначающую, а именно «Реально» и «Открытое», где роль данных допущений
исключительно структурная, ибо и неизвестное или пустое место в уравнении мы все
же наделяем знаком «Х».
Подведем некоторый итог. Как и Ж. Лакан, доктор М. Хайдеггер в процессе
работы над историей болезни своей пациентки приходит к выводу, что в отношении
истинности желания, поскольку эта истина бессознательная, нельзя говорить в
категориях ratio, понимаемого М. Хайдеггером как достоверность, ибо истина эта
негативна, а стало быть, неверифицируема. Но здесь вполне можно оперировать
категорией истины, понимаемой в ключе сокрытости и несокрытости.
Бессознательное желание со всеми его бесконечностями вплоть до конечной
станции в инстанции Реального, то есть станции, которой нет, можно представить в
качестве Αλήθεια, не-сокрытости, тогда как в наличном желании оно всегда
ускользает, находит обходные пути, сопровождается механизмами вытеснения,
маскируется желаниями-заместителями – словом, Оно сопротивляется. Именно
момент сопротивления и является основным материалом, с которым работает
аналитик, так как, во-первых «бессознательное, каким бы оно ни было –
психотическим или невротическим – феноменологически не дано и не
наблюдаемо» [10, c. 46], с бессознательной истиной работать нельзя, ибо ее нельзя
постулировать или как-то утвердить, поэтому в действительности анализ не кончается
никогда; во-вторых, сама эта истина уже конституирована сопротивлением, и
именно по интенсивности сопротивления можно судить о близости патогенного как
такового.
И неизбежно, что М. Хайдеггер, пытаясь реанимировать греческую истину,
встречает огромное разнообразие форм сокрытости, представленных им в
качестве противосущности истины. Самый наглядный вид сопротивления – это
замещение или искажение. Этот механизм отчетливо дает о себе знать, когда
пациент пытается вспомнить нечто относящееся к травматическому воспоминанию.
Можно, к примеру, вспомнить знаменитый случай З. Фрейда из «психопаталогии
обыденной жизни» с забыванием фамилии Синьорелли, когда воспоминание
блокируется схожими словами (Боттичелли и Больтраффио), но так, что именно в
силу этойассоциациативной связи доступ к воспоминанию остается закрытым [11, c.
202–203]. Данный вид сопротивления М. Хайдеггер находит в противосущности
греческой истины, в Ψεύδος, которую он переводит как за-ставление. Ψεύδος в этом
отношении выступает в качестве «монстра» Боттичелли-Больтраффио, его функция
заключена как раз в том, чтобы заслонить, заставить собой несокрытое, выставить
себя напоказ, де-монстрируя себя, совершая таким образом сокрытие. Но,
естественно, это не единственная форма сокрытия. Скажем, в качестве смещения
М. Хайдеггер указывает на Απάηη, как тоже на своего рода разновидность за-
ставления, но акцент здесь ставится на окольном пути к истине, который
оборачивается обманом. Так или иначе, все формы сокрытия связанны с
утаиванием, то есть в качестве тайны истина в сокрытом сохраняется, равно как и
вытеснение в психоанализе предполагает, что вытесненное, забытое остается
активным и проявляется у субъекта как симптом. Аналогом такого вытеснения у М.
Хайдеггера становится глагол Λανθανεζθαι, который дословно переводится как
«забывать», но функция этого глагола выражается именно вытеснением: «в том, что
мы называем «забыванием», для греков совершается сокрытие. В греческом опыте