ПРОШЛОЕ
История
Государство как высшую и универсальную форму социальной организации очень трудно создать, но
разрушить очень легко, поскольку
каждый этнос стремится к своему
административному обособлению, в
чем и состоит суть национализма. Национализм, по выражению Эрнеста
Геллнера, стремится «к совпадению
административных и этнических границ», а на деструктивной стадии своего развития – к этнократическому и
даже моноэтническому государству.
Если опустить дословный и буквальный перевод этноса как народа,
то народ скорее не этническое, а демографическое и где-то географическое
понятие, при этом с собирательным,
надэтничным и даже духовным смыслом. Содержание и объем его не так
четко обозначены, но можно предположить, при прочих равных обстоятельствах, что понятие народа несет в
себе какой-то интегральный и даже сакральный смысл, недаром представляясь «единственным источником власти». Таким образом, народ – это уже
не просто население, представленное
разными этносами, а в определенном,
так сказать, аллегорическом смысле –
историческое назначение населенной
им территории, как бы дух ее нравственности, задаваемый именно культурными, а не политическими элитами
населения. Естественно, что этот дух
нравственности может быть не только у населения, но и у этносов, его составляющих. То есть, забегая вперед,
можно констатировать, что так называемая национальная идея как характер и миссия народа может быть не
только у этнических общностей, но и
у гражданских, территориальных сообществ. В этом плане нация и народ
по смыслу и значению весьма схожи,
но нация как понятие имеет более точные содержание и объем.
Основная путаница в вопросе о национальной идее состоит в том, что ее
часто смешивают с государственной идеологией. Государственная идеология –
это инструмент управления, в котором
присутствуют политические цели организации ценностного пространства
общества, да и просто PR-цели, в то
время как национальная идея является
глубоким историко-культурным феноменом и нуждается в открытии и раскрытии. И если государственная идеология пре дставляет управленческий «акт
творения» в позитивистском смысле, то
28
2011
национальная идея предполагает собой
причинный процесс бытия, требующий
фундаментального исследования в естественно-научном плане (этнология, антропология, социология, история, культурология и т.п.). Поэтому говорить о
строительстве или создании национальной идеи несколько некорректно.
Ее можно только познавать, приобщаться или не приобщаться к ней, принимать или не принимать образ жизни, в котором она реализовывается.
И поскольку национальная идея дает
ответ на вопрос «кто мы есть», то она
неразрывно связана с государственной
идеологией в части ответа на вопрос
«куда мы идем». Но это чисто теоретически. Так должно быть. На практике
же мы, группа людей как этническая
или гражданская общность, можем и
Государственная
идеология – это
инструмент
управления,
в то время как
национальная
идея является
глубоким историкокультурным
феноменом
не осознавать себя едино с историей
и природой, но при этом ставить себе
цели (или же не ставить). В этом смысле национальная идея может быть
искажена, неразвита или вообще не
реализована, по внешним или внутренним причинам.
В любых культурно-бытовых стереотипах поведения скрыто разворачивается развитие определенной духовной
ценности, то есть идеи, воспринятой
всеми представителями этноса как
самой ценной для их сосуществования, как правило, на бессознательном
уровне, поскольку речь идет о стереотипах. Национальная идея – это как
бы природное назначение народа, его
историческая функция; вот что скрывает от нас история, вот почему войны
возможны. Целые народы не заставить
воевать только потому, что задеты их
материальные интересы, ведь о них
всегда можно договориться. Люди
чувствуют, что они элементы и инструменты более масштабных событий,
ощущают ход истории и не особенно
сопротивляются государственному
призыву, если наличествует угроза
существованию их культуры. В этом
смысле государства и народы могут исчезать, так же как и все остальные виды
живых существ, групповое поведение
которых систематически описывается
в биологии как неразумное. Государственная идеология может учитывать
или не учитывать изначальную, объективную данность национальной идеи,
но национальная идея все равно будет
реализовывать себя как через идеологию, так и без нее, в искаженном или
развитом виде, в зависимости от уровня рефлексии культурных элит, представляющих народ.
Чтобы лучше понять, о чем идет
речь, можно, к примеру, ознакомиться с трудами Бердяева и Достоевского,
которые посвятили себя обобщению
«русской идеи». Если кратко попытаться описать этот историко-культурный феномен, то русская идея состоит
в соборной открытости, в интернациональном рассмотрении коллектива
не как средства достижения индивидуальных целей, а как самоцели существования индивидуумов. В этом и
только в этом была правда жизни, она
была превыше всего и выражалась в
духовном единстве народов России.
Необходимо было найти и реализовать ее здесь, в быту, чтобы был «Рай
на Земле, как и на Небе». Отсюда вырос державный византинизм Руси как
государственная идеология, полагающая Москву третьим Римом восточно-римской империи, после которой
«четвертому Риму не бывать». В этом,
аллегорическом, смысле силовой конфликт с Третьим рейхом Гитлера как
третьей священной западно-римской
империей был неизбежен: интернациональный социализм несовм