раз ухожу с долгами – не могу, страсть такая.
Но, слава Богу, моя позиция позволяет брать в
рассрочку; художники часто идут мне навстре-
чу: бывает, принт стоит 5–7 тысяч рублей, но
есть же и дорогие работы.
Расскажи о своём последнем приобрете-
нии.
На аукционе VLADEY я купила подруге в
подарок работу Олега Устинова. Ей очень
понравилась, а для себя я бы эту картину,
наверное, не взяла. IDM Hamburger, странная
работа. Но, правда, она хорошо в интерьере
смотрится... У меня такая квартира: я сделала
галерейные подвесы и могу постоянно менять
экспозицию. Она только в спальне особо не
меняется, я так уже привыкла, там большие
работы и много эротических.
Ты говорила, что в основном собираешь
эротику?
Моя коллекция условно делится на две части.
Первая – эротика и порнография. Порногра-
фии меньше, потому что это очень закрытый
рынок, и я пока не очень в него попадаю.
Специально об этом говорю, чтобы кто-ни-
будь из авторов прочёл интервью и сказал:
«Катрин, у меня для Вас кое-что есть!». И
вторая часть коллекции – художники «уличной
волны». А началось всё с Тимофея Ради, в
то время, когда ещё никто не знал, кто такой
Тимофей Радя.
Работы из твоей коллекции участвуют в
выставках?
Хороший вопрос. Нет, пока не участвовали,
но скоро придёт время. В принципе, у меня
есть что показать. Например, Марат Morik –
уличный художник, просто фантастический, у
него роскошные холсты. Я увидела однажды
его в Музее Москвы, потом в MSK Eastside
Gallery, и уже у них её купила. И не сказать,
что мне это было по карману – я и копила, и в
долги залезла. Но иначе не могла – ну просто
засело и зудит! Эта работа Морика довольно
большая, и каждое утро, когда просыпаюсь,
я на неё смотрю. У Марата манера такая… он
очень многослойный, есть в нём глубина. Та-
кое всё ломаное немножко, там три девушки
полуодетые в отражении витрин…
У твоей семьи практически музейная
среда обитания. Не беспокоишься за
экспонаты?
Бывали случаи. Однажды котёнок разбил
40
В 90-е я активно снимала... У меня
же одиннадцать персональных вы-
ставок! Но потом решила, что боль-
ше вижу себя в роли посредника,
как бы пафосно это ни звучало.
«Забор» – интересную программную работу
Оззика (художник Женя 0331с). На фарфоро-
вом заборе написан номер телефона автора
и подпись: «Пишу на стенах» – фактически
визитка. Мне нравилось, что у меня именно
эта работа. Но Оззик с тех пор сменил номер
телефона и, может быть, это повод купить
новый «Забор», у него ещё остались. А в
январе у меня был потоп. Захожу в спальню,
а из люстры – просто Ниагара! Не капает, а
настоящий водопад из отвратительной корич-
невой жижи. За мной вбегает подружка, видит
расставленную вдоль стены батарею моих
туфель и вопит: «Борисов, туфли спасай!». Я
понимаю, что по периметру уже везде вода, а
у меня бумага, у меня фотографии и принты!
Кричу: «Забудь про туфли, принты выноси!» В
тот момент я поняла, что самое дорогое – это
моя коллекция.
ме того, 2018-й назван годом России – Японии,
так что ждите групповую выставку из Страны
восходящего солнца.
А как же твои личные проекты?
Я уже несколько лет не делала своих кура-
торских проектов, потому что нет времени.
Но очень хочется: у меня в разработке две
классные идеи и, думаю, я их реализую. Есть
желание снова устроить выставку «Грибы» с её
художественным «урожаем». Также хочу сде-
лать проект под кодовым назв анием «Саунд»:
после посещения ГЭС-2 и саунд-фестиваля
мне показалось, что всё это требует мощного
дополнения или даже чего-то покруче. Мне
особенно интересны новые технологии, но
с этим придётся повременить, потому что
технически мы пока не готовы.
А ты сама никогда не хотела делать ис-
кусство? Создавать фотографии, картины?
В 90-е я активно снимала... У меня же один-
надцать персональных выставок! Но потом
решила, что больше вижу себя в роли посред-
ника, как бы пафосно это ни звучало. И, похо-
же, у меня получается: уже открыла столько
имен, которые подхватили. Может быть, никто
меня потом и не вспомнит. Но мне всё равно,
я «сею зёрна». Если взойдут, буду счастлива
– это и буду я. Мой взгляд на современное
искусство – вот что хотелось бы оставить после
себя.
А каких художников лучше покупают, от
чего зависит их востребованность?
Сложно сказать. Продажи – это такая исто-
рия... Вот есть Вася Ложкин, и я не знаю, отку-
да этот художник взялся! Он тоннами делает
свои работы, и тоннами его покупают. А, ска-
жем, купить Спенсера Туника – это уже другие
деньги и другое представление о прекрасном,
нужно уже усилие приложить. У меня лично
хорошо покупают или уже суперзвёзд, или на-
чинающих стрит-артистов. Скажем так, лучше
продаются визуально эффектные вещи, чем
работы, смысл которых неочевиден.
Чего ждать публике от тебя и галереи
RuArts в ближайшем году?
Ждём всех на Cosmoscow, где будут уличные
художники Alexey Luka и Марат (Morik)
Данильян. Затем предстоит открытие сезона с
Алексеем Гинтовтом и Михаилом Розановым,
а потом выставка всеми любимого Дмитрия
Aske. И, конечно, 7 декабря – наш день рожде-
ния, 13 лет, а котором, как обычно, ожидается
сюрприз – известный зарубежный автор. Кро-
Пальто DOROTHEE SCHUMACHER, платье DOROTHEE SCHUMACHER, туфли JIMMY CHOO,
серьги HERALD PERCY
41