интервью
эта, эта… Они красивые, да: смотришь – нра-
▶ ▶ Стоун,
вится. Но эта красота мне понятна, она такая как
у всех. Я таких Шэрон Стоун знаю много. А Роми
Шнайдер, она одна. В ней что-то еще такое есть: от Бога,
от жизни, которую она прожила. Она вот какая-то страст-
ная, искренняя. И она сумасшедше красива.
– Вы в нее влюбились как женщина?
– Я влюбилась, вы знаете. И эту загадку разгадать
нельзя, я не могу это сформулировать. Я иногда просто
крупный план ее беру. Когда размывается все в жизни,
когда каких-то критериев нет. Беру кусочек фильма и смо-
трю. Буквально пять минут. И все – появляется какая-то
мера. Внутри все становится правильно: вот он ориен-
тир – туда, туда…
– Шэрон Стоун как-то походя обидели. А ведь в
ней не только красота – какая-то еще внутренняя
сексуальность.
– Вот ничего внутреннего в ней не вижу. Не понимаю,
как можно в нее влюбиться. Когда все открыто, мне не
интересна такая сексуальность.
– Зачем же обнажились как-то для одного глянце-
вого журнала? Немножко из другой оперы, и все же?
– А в этом плане никакого барьера у меня никогда не
существовало. Я стеснялась в «Хождении по мукам», был
такой момент. Не представляла: чужие люди какие-то си-
юминутные – как это раздеваться? И отказалась. О чем,
кстати, очень жалею, потому что тот материал выдерживал это все, обосновывал…
«РОЖДЕСТВЕНСКУЮ САМА ПОПРОСИЛА: «КАТЯ, БЫСТРО СНИМАЙ»
– Как бы это объяснить, – продолжает Ирина Ивановна. – Вот я скромный человек.
Но это уже данность, это я знаю в себе: стесняюсь и того, и сего…
– Как одно с другим сочетается?
– Вот! Я и хочу вам объяснить. Сочетается. Потому что с другой стороны, к обна-
женному красивому телу я никак не отношусь. Если это не вульгарно, если не для
того, чтобы пробудить… Понимаете, даже в детстве обнаженное тело не вызывало
у меня никаких порочных мыслей. У меня достаточно чистый, светлый взгляд на
мир всегда был. Так что: обнажиться – не обнажиться… Вот если обнажиться для
«Плейбоя» – тут надо еще подумать. Хотя…
В этом обнажении, я вам скажу, Роми Шнайдер сыграла свою роль. Потому что я
прочла о ней, что, когда она очень сильно заболела, и ей вырезали почку, многие
стали говорить, что она сошла уже как объект. И тогда она снялась обнаженной.
Кстати, для «Плейбоя». Именно для того, чтобы доказать, что она потрясающая. Так
и я. Посмотрела тогда на себя как бы со стороны и подумала: да это еще можно
снимать. И Катю Рождественскую сама попросила.
– Там у вас совершенно молодые формы…
– Да-а. Так и сказала: «Катя, быстро снимай, потому что все это может разрушиться».
– Даже какие-то неестественно молодые формы.
– Почему же неестественно? Очень даже естественно. Мне природа подарила та-
кую вот долгую молодость… (смеется)
– Ну вот, а сами на комплименты обижаетесь.
– Ну сколько можно? Спасибо, конечно. Да, я научилась говорить «спасибо». Рань-
ше оправдывалась: да нет, что вы, все лучше меня, я такая некрасивая. Начинала
показывать, что во мне некрасивого… Да нет, конечно, лукавлю. Надоесть компли-
менты не могут. Это не я сказала, что женщины любят ушами, они нуждаются в этом.
«ХОЧЕТСЯ ИГРАТЬ ГЛАВНЫХ ГЕРОИНЬ»
– Ирина Ивановна, а почему в кино вы так редко снимаетесь?
– Жду хороших предложений. Часто то, что предлагают, совсем не мое.
– Как же расхожее мнение о том, что интереснее всего играть роли на
сопротивление?
– Я не признаю никакого сопротивления. Жизнь короткая, себя не успеваешь выра-
зить. Об этом сто раз уже говорила, однако со мной почти никто не соглашается. Но
лично я не хочу сопротивления, хочу играть только себя. Мне интересно быть собой
в неких предлагаемых обстоятельствах. Действовать в рамках своего персонажа, но
так, как лично я бы это делала. По большому счету надо делать только то, во что
ты веришь.
– Если отказываетесь от ролей, значит, чаще не верите?
– Сложно сказать… Понимаете, ведь, как правило, ты ищешь что-то специально
для себя. Мне, например, хочется играть главных героинь – чтобы на мне все сосре-
доточивалось, от меня все шло…
– То есть вы не ансамблевая актриса?
– Я вообще не ансамблевый человек, я одиночка, мне нравится бывать одной. Не
хочу, чтобы в мою жизнь хоть как-то вторгались, мне это мешает.
– Получается, вы еще и интроверт?
www.russiantown.com
– Не совсем: дома с мужем я очень даже веселюсь – с
удовольствием танцую, пою. По полной программе. Пе-
ред ним я не боюсь раскрываться, мне это нравится. А
перед посторонними людьми мне раскрываться неинте-
ресно.
– Как-то странно это слышать от актрисы.
– Нет, я люблю, когда на меня смотрят, но только на
сцене или на съемочной площадке. Другой вопрос, что
не люблю раскрываться перед случайными людьми. Я
хорошо отношусь к людям, но не выношу панибратства.
– Часто люди, которые ведут себя панибратски,
полагают, что профессия актера крайне проста:
вышел на сцену, произнес заученный текст – толь-
ко и всего.
– Только недалеким, равнодушным или завистливым
людям кажется, что актерская профессия проста. Нуж-
но иметь очень сильный внутренний мир, внутреннюю
жизнь, всегда находиться в состоянии поиска, быть лич-
ностью. Право стоять на сцене – на возвышении – нужно
заслужить! А то что же получается: люди покупают биле-
ты, а ты как дурак там ходишь? Нет, это ведь как прийти
в церковь…
– Что вы имеете в виду?
– Люди, которые служат в церкви, – служат великому,
настоящему, самому святому. Поэтому они имеют право
говорить; знают, как сказать и куда повести. И настоящий
актер должен обладать этими качествами. Точнее – иметь на это право.
Ты выходишь на сцену и словно читаешь молитву. И если после спектакля люди
говорят: «Спасибо вам! Как же хочется жить! Как же мне тепло!» – значит, ты сегодня
не зря прожил день… А иначе зачем вообще выходить на сцену?
Арик Рехельман (1939–2019)
С прискорбием сообщаем, что 25 ноября скончался Арик Рехельман, хо-
рошо известный русскоязычному сообществу Атланты как большой профес-
сионал страхового дела.
Арик Рехельман родился в 1939 году в Украине. Продвигался по службе как
инженер-строитель. В конце 1970-х в связи с возрастающим антисемитизмом
и общей ухудшающейся обстановкой уехал с семьёй в США и поселился в г.
Шривпорте, штат Луизиана. После непродолжительного периода работы в ка-
честве чертежника устроился менеджером сети винных магазинов, где с удо-
вольствием общался с людьми и всегда помогал покупателям и сотрудникам.
Позднее переехал в Атланту, где снова начинал всё сначала. Он обучился
страховому делу и в течение многих лет до самой болезни помогал большому
кругу людей, в основном, соотечественникам. Его советы, опыт и профессио-
нализм широко признавались и ценились, потому что в своём желании помочь
людям он выходил далеко за пределы своих деловых обязанностей.
Семье будет не хватать его безграничной любви, но она навсегда останется
в сердцах всех его близких.
Редакция журнала «Русский город» выражает глубокие соболезнования род-
ным и близким ушедшего и скорбит вместе с ними.
12 (196) декабрь 2019
31