Перед переездом слышу причитания, как же ты там житьто будешь беженцы, мол, среди бела дня насилуют немок
но они счастливы жить, не показывая носа за пределы района, чтобы дать детям надежду на лучшее будущее. Три мужика под кайфом за всю дорогу.
К слову, на Франкфуртском вокзале их в это время было бы тридцать три. После переезда я достаточно быстро сориентировалась в ситуации. В больших городах любые изменения проявляются сильнее, чем в маленьких. Мне нравится концентрироваться на историях успеха: подруга ходит ухаживать за волосами к мастеру из Сирии и не может нарадоваться, купить отменную пахлаву в Штутгарте теперь не сложнее, чем в Акко, в СМИ говорят про покрытие кадрового голода, особенного нехватки квалифицированных медиков, когда прибывшие врачи смогут подтвердить свою квалификацию, но есть и неприятные моменты, за пару лет ставшие заметными.
Во время учёбы мне ни разу не приходилось сталкиваться с навязчивым вниманием на улицах. С этого года я стала часто отводить глаза, практически всегда ношу спортивную обувь, задумываюсь, в какой части трамвая мне лучше сесть, чтобы ко мне не подсели, если возвращаюсь поздно. Я все еще могу затемно пройти по городу, в котором живу, одна, наслаждаясь тишиной, рассветным маревом и прозрачностью ночи, но не решусь приехать на вокзал любого большого города в Германии даже на 15 минут раньше положенного времени, чтобы не искушать судьбу.
Я очень уважаю немцев, за умение рационально распределять ресурсы и оптимизировать профессиональные процессы. Ни секунды не сомневалась, что им хватит мощностей справиться с таким наплывом людей без масштабных социальных потрясений. Когда наступил момент продлевать визу, я всё же переживала. Вернее, переживать я начала заранее. Месяца за три до её окончания, чтобы уж наверняка. Политологические образование подсказывало: когда государство не в состоянии контролировать поток людей из одного региона, она ограничивает частную миграцию с других направлений. Действовать начала согласно процедуре, по которой раньше продлевала студенческую визу. Получила оперативный ответ, что теперь не нужно записываться за месяц на приём документов. Отдел по делам иностранцев переехал в новое здание, упростил процедуру подачи документов и ускорил сроки принятия решения. Страна подобралась, просчитала возможные трудности и нивелировала их. Наплыв людей создал новые рабочие места, как минимум пятеро моих знакомых( юристы, социологи, психологи) получили интересные профессиональные предложения. Интуитивно кажется, что страна с воодушевлением приняла на себя груз гуманитарной ответственности. Случаются, правда, и курьёзы.
Выехала в самую рань на коллоквиум, сижу в поезде, грею руки об чашку с кофе. В сонное сознание врывается женский голос. Поворачиваю голову, на соседнем сидении сидит немка, смотрит перед собой на восточного вида мужчину, который едва говорит по-немецки. Фрау бодра не по часам, донимает светской беседой, четко выговаривая каждое слово, чтобы собеседник мог хоть как-то поддерживать разговор. Она явно настроена крайне дружелюбно, проявляет интерес, говорит простыми фразами, чтобы не заставлять человека чувствовать себя неловко. Любо-дорого смотреть. Уже собираюсь воткнуть наушники, как слышу, что собеседница на голубом глазу спрашивает, мол, а вы из беженцев, да? Мужчина меняется в лице( выглядит так, как будто влетел в стеклянную стену в торговом центре) и с усмешкой отвечает на прекрасном английском:
- Я из Копенгагена, приглашённый на научный симпозиум во Франкфурт профессор.
Сложно измерить среднюю температуру по госпиталю, люди испытывают по отношению к новоприбывшим разные чувства: от недоверия до полного приятия. Кто-то считает решение правительства беспечностью, кто-то рукоплещет ему. Но мне запомнилась фраза маститого немецкого профессора, что CDU( партия Меркель) могла бы легко выиграть предстоящие парламентские выборы, просто растиражировав слоган « Мы справились!»
34 |