авторитет. Хаоса в таком обществе быть не может, ибо тогда люди подчиняются объективным
законам своей биологической и социальной природы. Недаром анархисты говорили, что –
анархия мать порядка, но их неправильно поняли их безграмотные последователи.
Это заблуждение, и под его прикрытием руководитель может укреплять свою власть за счет
соперников, наводя порядок в учреждениях и на производстве. Это позволяет ему сплотить
массы, втянуть их в борьбу и требовать от них необходимых жертв. Если бы у нас была анархия, у
нас был бы порядок. Мы бы свои решения основывали на интеллекте и поступали в соответствии с
собственной природой, которая в принципе у нас, у всех, одинакова.
Первая жертва, которую следует добиться от толпы, – это отказ от контроля над властью и того
удовлетворения, которое дает свобода. Это приводит к тому, что соратники начинают лучше
управлять, а управленческие шаги становятся сокращенными и ускоренными. Вначале в качестве
исключения, потом это станет правилом. Помните, вначале Ельцин просил доверия на короткий
срок. Так форсируется захват власти.
После того как появились первые успехи, следует добиться того, чтобы народ в избытке доверия
допустил и узаконил противоестественные приемы надсмотра, подозрение и гнет. И это
происходит во всех сферах: начинается с принятия принципов, а заканчивается их
фальсификацией. История свидетельствует: все, поначалу казавшееся уступкой обстоятельствам,
заканчивается неизменной сдачей позиций – законодательными ассамблеями при Наполеоне,
Советами при Сталине.
Все эти уловки должны иметь свои нюансы, которые должны соответствовать фигуре вождя и
идеям, которые взвели его на вершину. Ведь без таких идей – это мечи из картона, а власть –
лишь мимолетная вспышка. Любые выборы, любые повседневные дела становятся лишь
плебисцитом его имени. Его влияние основывается на всеобщем одобрении, т. е. принимает
форму демократии. Даже Гитлер и Муссолини стали главами государства в результате законных
выборов. Короче говоря, во всех случаях социальная анархия изгоняется для того, чтобы надежнее
внедрить насилие и зависимость.
Вождь должен превратить внушаемую толпу в коллективное движение, сплоченное одной верой,
направляемое одной целью. Это его святая обязанность. Иначе у власти не удержаться. Именно
вождь формирует толпу, готовит ее к идее, которая наполняет эту толпу плотью и кровью. В чем
секрет искусства вождя? В глазах толпы он воплощает идею, а по отношению к идее – толпу, и в
этом обе искры его власти. Он опирается не на насилие, а на верование. Для толпы вера, как
атомная энергия – для материи. И тот, кто ею владеет, обладает возможностью превратить
множество скептически настроенных людей в массу убежденных индивидов, легко поддающихся
мобилизации и еще более легко управляемых.
Народ каждодневно отказывается от бремени самостоятельности, подтверждая это при
очередном опросе и на проводимых выборах. Завоевание лидером права каждодневно
действовать самостоятельно никогда не приобретается окончательно. «Вожди
толп» проделывают обычно такой обмен и побуждают принять эти решения с энтузиазмом. Они
следуют принципу – толпа царит, но не правит.
Что же делать, когда толпа уже налицо?
Открыть вожака в их среде и управлять ими, взывая к их страстям, верованиям и фантазиям.
Таким образом, психология толп отвечает на вопрос «что делать?» Следует помнить одно:
стихийно толпы стремятся не к демократии, а к деспотизму. Психология толп в отличие от
традиционной истории считает, что исторические процессы часто зависят от одной личности.