Сегодня дело по-прежнему все в том же "воровском шатании", которому потакает, которое
провоцирует и которому льстит правящий режим.
Интерес к Бунину сегодня не случаен, а симптоматичен. Наверное, я, как и многие другие,
прочитываю его несколько иначе, чем Никита Михалков, но триггером являются одни и те же
ассоциации и опасения, основанные более на интуиции, чем на осмыслении. И нынешняя власть,
зашедшая в своей эгоистичной, направленной исключительно на самосохранение политике в
тупик, и нынешняя оппозиция, загнанная этой властью в угол и лишенная пространства для
легального политического сопротивления, азартно заигрывают сегодня с толпой, потакают ее
животным инстинктам, внушают ей мысль о ее величии и самодостаточности. Рано или поздно это
приведет к тем же самым последствиям, которые Бунин наблюдал сто лет тому назад.
"В тысячелетнем и огромном доме нашем случилась великая смерть, - писал Бунин после своей
поездки в Петербург летом 1917 года, - и дом был теперь растворен, раскрыт настежь и полон
несметной праздной толпой, для которой уже не стало ничего святого и запретного ни в каком из
его покоев. И среди этой толпы носились наследники покойника, шальные от забот,
распоряжений, которых, однако, никто не слушал. Толпа шаталась из покоя в покой, из комнаты в
комнату, ни на минуту не переставая грызть и жевать подсолнухи, пока еще только поглядывая, до
поры до времени помалкивая". "Конечно, - продолжает Бунин, - коммунизм, социализм для
мужиков, как для коровы седло, приводит их в бешенство. А все-таки дело заключается больше
всего в "воровском шатании", столь излюбленном Русью с незапамятных времен, в охоте к
разбойничьей вольной жизни, которой снова охвачены теперь сотни тысяч отбившихся, отвыкших
от дому, от работы и всячески развращенных людей".
И сегодня дело по-прежнему все в том же "воровском шатании", которому потакает, которое
провоцирует и которому льстит правящий режим. Власть Путина по-настоящему народна, так как
воровство в сознании многих в России до сих пор является не грехом, а доблестью. Режим
устойчив лишь потому, что колеблется с толпою в такт и не перечит ей, умело управляя ее
инстинктами. Но рано или поздно наступит момент, когда русская толпа выскользнет из-под
опеки, "зашатавшись" во всю св