Narine_Abgaryan_Manyunya_Pishet_Fantystichesky_Roman Манюня пишет фантастЫческий роман | Page 21

— Мне их мама из Болгарии привезла, — рассказывала она. — Сабо легкие и очень
удобные, на пробковой танкетке.
При слове «мама» дядя Миша заметно напрягся.
— Не будем о грустном, — промычал он и спохватился: — То есть я куплю вам сто таких
танкеток!
Особенную стойкость Луиза проявила при первом знакомстве с Васей.
— Карета подана, — смущенно отрапортовал дядя Миша, с диким грохотом открывая
пассажирскую дверцу. На передних сиденьях красовались новенькие пледы.
— Прекрасная карета, — засмеялась Луиза, — я прямо Золушкой себя ощущаю.
«Назовем сына Аарон, — решил дядя Миша, — и мать мигом оттает».
Казалось — все уже на мази. Дядя Миша достиг совершенства в искусстве флористики,
составляя удивительные букеты из полевых цветов, выдранных с мясом чаг, домашних
роз и еловых шишек. Луиза смущенно алела щеками и позволяла взять себя под локоток,
когда он в очередной раз забирал ее с работы на своем драндулете. Васе новая пассажирка
тоже очень нравилась — он вел себя как настоящий джентльмен, заводился от одного
Дядимишиного взгляда и готов был без бензина за рекордно короткий срок покрыть
расстояние от Земли до Луны.
Ба подозревала, что в жизни сына происходит что-то из ряда вон выходящее. Она
приперла маму к стенке, и та рассказала ей, что у Миши в жизни появилась хорошая
девушка, очень хорошая, тетя Роза, интеллигентная, врач, воспитанная, умненькая,
правда, не еврейка, а совсем наоборот, армянка.
— Хрен редьки не слаще, — после минутного молчания изрекла Ба.
На семейном совете родители решили, что слова Ба, учитывая ее оголтелое отношение к
своим корням, можно трактовать как высочайшую степень похвалы нашему народу.
— Хо-хо, — обрадовалс я папа, — так и до свадьбы недалеко!
А потом случилось непредвиденное — осенним днем в наш городок въехала черная
«Волга» и забрала Луизу прямо с работы в Ереван. Оказалось, что ее жених, заподозрив
неладное, похлопотал в каких-то инстанциях и сделал так, чтобы остальную стажировку
его невеста проходила в столице. И Луиза безропотно уехала, бросив на прощанье папе:
— Передайте Мише мои наилучшие пожелания.
Сейчас я понимаю, что, скажи Луиза любые другие слова, и дядя Миша поехал бы за ней
хоть на край света. Но эти безразличные «передайте Мише мои наилучшие пожелания»
сделали свое черное дело — дядя Миша молча собрался и уехал в наш домик в горах.
Горевать.
Горевал он зло и недолго, дня три, потом еще дня три отходил от тутовки мацуном.[4]