Narine_Abgaryan_Manyunya_Pishet_Fantystichesky_Roman Манюня пишет фантастЫческий роман | Page 13

Во-первых — по прическе. У дяди Миши была какая-то беда с шевелюрой — густые
крупно вьющиеся каштановые волосы каким-то невообразимым макаром росли сразу во
все стороны и ложиться волной не желали.
— Это потому, что характер у тебя отвратительный, — говорила Ба. — Посмотри на свои
волосы и на пальцы на ногах — они же у тебя врастопыр! (На самом деле Ба называла
Дядимишин характер говенным, просто я малодушно заменила это слово другим.)
— Чего это врастопыр? — Дядя Миша виновато поджимал пальцы на ногах.
— А того, что если у человека пальцы на ногах не в кучку, а вразброс, то характер у него
отвратительный! Та же история с волосами, ясно?
Дядя Миша косился на выбившиеся из пучка непокорные локоны матери и что-то бубнил
себе под нос.
Так что если в свободное от романов время он ходил с развевающейся густой шевелюрой,
то в период активных брачных игр первым делом коротко стригся.
Далее ему подозрительно часто начинал звонить начальник сборочного цеха Тигран
Викторович. Дядя Миша прерывал его обильную речь скупыми односложными фразами и
воровато озирался на кухонную дверь.
— Да, Тигран Викторович, — бубнил он, — естественно, Тигран Викторович.
На кухне в это время неустанно бдела Ба. Она периодически подсылала Маню послушать,
чей голос раздается в телефоне — мужской или женский? Но дядя Миша был стреляным
воробьем, и, когда Маня как бы случайно проходила мимо, или лезла чмокнуть его в
щечку, прикрывал трубку ладонью.
А еще дядя Миша покупал новые накидки для Васи.
— Будет мой Васидис нарядным, — приговаривал он, заботливо накрывая ими
разодранные сиденья.
Ба следила за этой сценой тяжелым немигающим взглядом.
— Привинти еще хрустальную люстру к капоту, — клокотала она.
— Захочу и привинчу, — огрызался дядя Миша.
На самом деле Ба напрасно волновалась — романы ее сына заканчивались так же быстро,
как и начинались. Приводить в дом женщину, жизнь которой свекровь обратит в
сплошную пытку, дядя Миша не собирался. Дамы, естественно, с таким положением
вещей мириться не хотели и начинали закатывать истерики. А дядя Миша страсть как не
любил истерик. Поэтому очередной его роман в скором времени сходил на нет.
Так и жил дядя Миша — в коротких пробежках от одной юбки к другой. И подобная
ситуация устраивала всех: Ба оставалась единовластной хозяйкой в доме и с утра до ночи
пестовала сына и внучку, дядя Миша плавно перетекал из одного ни к чему не
обязывающего романа в другой, а Манюня пребывала в твердой уверенности, что ее