56
ВСТРЕЧА
MY WAY НОЯБРЬ
Любопытно, что среди архитектурных экскурсий большим успехом
пользуются маршруты по историческим объектам, нежели по со-
временным.
Это тоже можно понять. Современная архитектура вообще трудно прижи-
вается. Посмотрите ленту на Фейсбуке. Отклики на любое архитектурное
произведение будут от возмущенных «Куда мы катимся!» до восторжен-
ных «Ну наконец-то!». С одной стороны, это нормальное явление, но оно
свидетельствует о том, что никакой культурной подготовки к восприятию
современной архитектуры у нашего человека нет. Мы об этом много гово-
рили в связи с необходимостью архитектурного образования в начальной
школе, – чтобы люди хотя бы понимали грамоту городского пространства.
«ПОСМОТРИТЕ ЛЕНТУ
НА ФЕЙСБУКЕ.
ОТКЛИКИ НА ЛЮБОЕ
АРХИТЕКТУРНОЕ
ПРОИЗВЕДЕНИЕ
БУДУТ ОТ
ВОЗМУЩЕННЫХ
«КУДА МЫ КАТИМСЯ!»
ДО ВОСТОРЖЕННЫХ
«НУ НАКОНЕЦ-ТО!»
Если говорить о профессиональном образовании, в чем вы как осно-
ватель и ректор МАРШ видите ее главную задачу? МАРШ была
создана в пику МАРХИ?
Я закончил МАРХИ, преподавал там и совместно с моими коллегами
создал экспериментальную мастерскую, которая на протяжении двадца-
ти с лишним лет пыталась внести элементы новых методик в обучение,
понимание и видение архитектуры. Но, к сожалению, традиционная для
российской образовательной системы рутина не позволила развернуть эту
программу в полном объеме. Тогда я решил создать новую школу. Я бы не
сказал, что это конкурент МАРХИ. Мне кажется, что чем больше архи-
тектурных школ, тем лучше. Мы являемся дочерней структурой London
Metropolitan University. Но это не значит, что мы живем, точно калькируя
программы из Лондона. У нас достаточно своеобразная программа.
В чем заключается ваша идеология?
Наша школа по преимуществу экспериментальная. Мы эксперимен-
тируем с содержанием, формой архитектуры, с различными подхода-
ми к проектированию зданий и городской среды. Как я уже говорил,
в российской архитектуре не хватает больших идей. У нас как-то
затормозилась функция архитектуры, порождающей новые концепции.
И именно в этом направлении мы пытаемся работать, поэтому школа
у нас – не только образовательный институт, но также некая дискусси-
онная платформа, площадка для выработки новых концепций и идей,
то, что называется think tank.
Давайте поговорим о ваших городских проектах. Вы автор кон-
цепции парка «Музеон», сегодня одного из самых посещаемых мест
столицы. Что вы считаете главной удачей этого проекта?
История того «Музеона», который существует сейчас, связана с при-
ходом Сергея Капкова в качестве начальника Департамента культуры
Москвы. В какой-то момент, когда возник разговор о парке «Музеон»,
он предложил мне взяться за этот проект. Одно из самых больших за-
воеваний, которого удалось достичь, – снять забор вдоль набережной,
вывести оттуда транспорт и сделать парк открытым, «без дверей». Еще
до начала капитальной реконструкции Капков попросил меня сделать
«такое, чтобы сразу стало понятно: в парке что-то меняется». И мы
тогда сделали деревянную дорогу, которая соединила два угла парка.
Это было недорого и оказалось невероятно эффективно.
Кажется, ничего подобного прежде у нас не было?
Да, и я очень горжусь этой работой. В такой заорганизованной орто-
гональной сетке парка вдруг появилась какая-то извилистая линия,
при этом сделанная из дерева, что сразу привнесло теплоту и какую-то
человеческую ноту.
А как вы оцениваете парк «Зарядье»?
У меня двойственное отношение. С одной стороны, я высоко ценю
то, что сделано. А с другой, думаю, что этого не надо было делать. Суть