64
АРХИТЕКТУРА
Ж
MY WAY ИЮЛЬ
Жан Нувель давно стал таким же безусловным символом Франции, как
бордо, круассаны и Эйфелева башня. Блестящий гладкий череп, ор-
линый нос, пронзительный ироничный взгляд и неизменный черный
пиджак – облик одного из самых знаменитых и влиятельных архитекто-
ров мира запоминается с первого взгляда и узнается так же легко, как и
придуманные им здания.
Карьера 71-летнего француза – предмет зависти многих его та-
лантливых, но менее удачливых коллег. Нувеля, действительно, часто
называют счастливчиком, но вряд ли дело только в удаче. Уроженец не-
большого городка Фюмель на юге Франции, в 19 лет он стал студентом
престижной Школы изящных искусств в Бордо, а уже через два года,
выиграв студенческий конкурс, переехал в Париж. В столице он про-
должил обучение в Национальной высшей школе изящных искусств.
Пока его ровесники только мечтали о стажировке в крупнейших
парижских офисах, Нувель вместе с однокурсником Франсуа Сеньо-
ром открыл свое собственное архитектурное бюро, сосредоточившись
на «малых формах»: проектировании школ, рынков, частных домов.
Наконец, в 25 лет Нувель стал архитектором Парижской биеннале со-
временного искусства.
Обосновавшись в Париже, Нувель мгновенно оказался в центре
интеллектуальной жизни Франции: дружил с видными философами,
художниками и писателями, участвовал в студенческих волнениях
1968 года, был одним из инициаторов создания национального про-
фсоюза архитекторов. Очевидно, отсюда его любовь к яркому литера-
турному высказыванию – манифестам (отнюдь не только архитектур-
ным), многостраничным философским трактатам и перепискам, самая
знаменитая из которых – с философом и социологом Жаном Бодрий-
яром. Все это позднее нашло свое отражение и в архитектуре Нувеля
– многослойной, концептуальной, парадоксальной, сложной и простой
одновременно.
Несмотря на ранний успех, настоящая слава пришла к нему лишь
в 41 год, когда в Париже достроили здание Института арабского мира – со-
вместный проект Нувеля и архитектур ного бюро Architecture Studio. Соору-
жение стало материальным воплощением диалога между Востоком и За-
падом или, по крайней мере, призывом к нему. Нувель разбавил холодную
монотонность хай-тека, который всегда считал слишком скучным, отсылками
к национальной восточной архитектуре. Здание из стекла и алюминия
украшают 240 крошечных окон, напоминающих традиционный арабский
орнамент, которые регулируют потоки солнечного света внутри помещений.
Придуманный архитектором технический прием – создание на фасадах
«дышащей» решетки металлических панелей, реагирующих на температуру
воздуха, – одновременно задал эстетику здания.
Такой подход к проектированию Жан Нувель превратил в свой профес-
сиональный метод, который делает его архитектуру узнаваемой и не похо-
жей ни на что вокруг. Проект для Нувеля всегда больше, чем просто работа
с объемом. Так, Музей на набережной Бранли в Париже, где выставлено
искусство стран Африки и Океании, архитектор ловко превратил в насто-
ящий райский сад посреди каменных джунглей, а Фонд Cartier в центре
французской столицы накрыл стеклянным куполом и окружил настоящим
щитом из деревьев. Башню Torre Agbar в Барселоне француз разукрасил
в разные цвета, как бы протестуя против диктата технологий над художе-
ственным замыслом.