58
ВСТРЕЧА
MY WAY ЯНВАРЬ
В одной из книг вы написали: «Бессмысленный риск экстремаль-
ного спорта – грех. Потому что нельзя подвергать свою жизнь
опасности просто так, из удовольствия. Это сродни само-
убийству». Вы не считаете ваши путешествия бессмысленным
риском?
Нет, не считаю, конечно. Вот сейчас XXI век, а на самолете летишь
весь скрюченный, такие маленькие кресла – не откинешься. А все
из-за экономии. Почему мы доказываем, что летать надо на солнечных
батареях? Потому что турбины очень дорогие. А сколько они кислорода
съедают! Один гигантский самолет взлетит и съест столько кислорода,
сколько двигатели пол-Москвы. Сейчас эти самолеты летают со скоро-
стью 800 км/ч. А мы рассчитываем, что на солнечных батареях сможем
лететь 400–500 км/ч – да, это медленнее, но мы не сжигаем топливо.
Вот увидите – рано или поздно мы перейдем на солнечные батареи,
возобновляемую энергию. Можно будет лететь бесшумно, с комфортом
и на дальние расстояния.
Но это же еще не все ваши планы. Пишут, что вы хотите погру-
зиться в Марианскую впадину. Здесь тоже есть сверхзадача?
Это моя давняя сверхзадача. Смотрите, еще никто ни одной пробы
грунта не достал из Марианской впадины, не погрузился на 11 025 м.
Совесть есть? Нету совести. У каждой цивилизованной страны есть
грунт с Луны. Потому что американцы взяли и всем раздали, и в нашей
стране есть грунт с Луны. А из Марианской впадины нет. Там две текто-
нические плиты сходятся. И вот надо взять пробы оттуда – представля-
ете, миллиарды лет при таком давлении!
За всю историю человечества было два погружения в Марианскую
впадину. Первое в 1960-м, за год до полета Юрия Гагарина – швейцарец
и американец погрузились на батискафе «Триест» и сели на плато на
глубине 10 800 м. Но трещина идет еще глубже на 200 м, и они туда не
вошли. В 2012 году кинорежиссер Джеймс Кэмерон в одиночку тоже
погрузился на это плато. XXI век, а мы даже не знаем нашего дна.
Понятно, что у каждой вашей экспедиции есть какие-то науч-
ные и практические задачи. Но что движет лично вами?
Ну смотрите, я полечу в стратосферу и осуществлю свою детскую
мечту – увидеть, как изгибается горизонт, увидеть черное небо, кос-
мос. Я даже встречался с Валентиной Владимировной Терешковой
Еще один невероятный проект?
Я с детства мечтал бы ть космонавтом, мне было 10 лет, когда Юрий
Гагарин полетел. Но не случилось. А сейчас хочу увидеть, как Земля
изгибается. Молодежи завидую – вот мой младший сын Коля хочет
быть космонавтом и высадиться на Марс. Говорят, уже в 2029 году
будет полет. Вот, смотрите, я дважды был на самой высокой вершине –
на Эвересте, 8848 м. А на Марсе есть гора Олимп, 21 200 м. Стены
ровные, отвесные, по 8000 м. Это самая высокая гора в Солнечной
системе. И я завидую тем, кто туда полетит и будет подниматься на
эти стены.
Как вы думаете, почему?
Знаете, в 1960-х годах бюджет всего Советского Союза был равен сегод-
няшнему бюджету Москвы. Дорог не было, машин не было, миллионе-
ров не было, ходили в фуфайках, магазины были пустые, а люди летали
в космос – потому что любопытство было, любознательность. А сейчас
все это прошло. Говорят – денег нет. Но это самое легкое объяснение.
Разве в 1960-е деньги были? Дело не в них. Деньги были, есть и будут.
Надо уметь их направить. Вот Марианская впадина! Для меня страшно,
что я уйду из этого мира, не побывав в ней. Я сейчас еще и в стратосфе-
ру полечу на воздушном шаре, на высоту 25 000 м.