48
MY WAY ART I МАЙ северной вышки присоединился тот , который стоял на бронетранспортере , окопанном чуть поодаль от стены в винограднике . Сверху густо посыпались ветки . Он распластался , вжался во влажную , пахнущую гнилью землю , но только на мгновение , пока слышал пение пуль над головой , и тут же пополз дальше , матеря себя за то , что не заметил сигнальной мины . Ремень одного из автоматов в левой руке зацепился за корягу . Он с силой дернул несколько раз , но держало крепко , и пришлось выпустить ремень из руки . Последним к смертельному хору присоединился крупнокалиберный пулемет на « бэтээре » – видимо , до сих пор его лихорадочно заряжали – в винограднике несколько раз низко и глухо стукнуло , словно тяжелой кувалдой ударили по обернутой в войлок наковальне , и тут же в разные стороны полетели крупные и мелкие щепки , воздух засветился от раскаленного металла , ствол сливы треснул и повалился наземь , накрывая его собой . Он успел откатиться на метр , ветви небольно ударили по спине , и он понял , что сейчас его хватятся , пойдут искать , а потом будет плохо . Он даже представил себе , как Чуча бьет его в поддых , как это он обычно делал , и перевернулся на спину , боясь увидеть и Чучу , и Хомяка , и Духомора , склонившихся над ним , чтобы за шкирку вытащить изпод сливы . Вверху мелькали светящиеся точки . Трассирующие пули свистели , выли и жужжали на разные лады , сладко пахло свежесрубленным деревом и гарью . Из-за трассеров звезд в небе не было видно . Он лежал , укрытый густой листвой и слушал , как стук сердца уходит во влажную землю и возвращается , заставляя траву вокруг содрогаться и стряхивать с себя росу . Страх смерти вдруг исчез : он понял , что ни одна пуля не сможет найти его под сливой . Неожиданно свист , вой и пение прекратились , видимо , где-то там , метрах в ста от него , за стенами крепости , ротный отдал приказ прекратить стрельбу . Снова стали видны звезды в небе . Он выбрался из-под ветвей , закинул автоматы за плечи и побежал , стараясь углубиться подальше в рощу . Среди зелени его никому никогда не найти – хоть всю армию посылай ! Впереди был большой , метра в четыре шириной , арык . Мутная вода бойко бежала по руслу , облизывая глинистые берега . Он устало опустился на землю , скинул оружие , подполз к берегу и сунул голову в воду , затем приподнялся на руках , несколько раз фыркнул и снова опустил голову в поток . Откатился в сторону и лег , раскинув руки . Он пробежал километра три , а может , и пять – « хэбэ » прилипло к ногам и спине . Прикинул , что дорога на Кабул должна быть слева , ближе к горной гряде , и что ему придется пересечь арык , встал на четвереньки – слишком резко – перед глазами поплыли темные круги и деревья пьяно закачались перед глазами . « Дневальные на ужин схавали снарядный ящик винограда , теперь только успевай штаны снимай !» – злорадно подумал он прежде , чем головокружение прошло , подтянул к себе автоматы и решительно встал . Сам-то он винограда не ел , зная , что ночью идти . Будет еще в его жизни виноград ! Автоматы звонко ударились друг о друга . Он поднял все три над головой и стал осторожно спускаться в арык . Склон оказался скользким , но он смог устоять на ногах и побрел в потоке , чувствуя , как ботинки увязают не то в глине , не то в иле , а течение клонит тело , как тростинку , пытаясь положить на воду . Посреди потока он все-таки не устоял и нырнул с головой , обмакнув и оружие . Его АКС выскользнул из рук , он попытался ухватить его за ствол , но автомат холодной рыбой ушел на дно . Вскинул руки , выбросил два оставшихся автомата на берег , снова выматерил себя за то , что не догадался сразу перебросить оружие , зажмурился и присел , стараясь нащупать на дне свой АКС . Как только оказался под водой , его ноги тут же оторвало ото дна – посредине арыка течение было сильнее , чем у берегов , – подхватило , понесло , он торопливо вынырнул , снова оперся ногами о дно и понял , что автомат ему не найти . Эта мысль так испугала его , что он почувствовал холод в груди и неприятное чувство тошноты . Снова нырнул , на этот раз пытаясь зацепиться руками за дно , – не тут-то было – его волокло и крутило как щепку . Течение оттащило его метров на двадцать от того места , где он выкинул оставшиеся автоматы , и он испугался , как бы кто не нашел его оружие , пока он тут барахтается . За кронами деревьев уже светились бледно-розовые пальцы зари , и первые утренние птицы смело пробовали свои голоса , которые были слышны даже под водой . Он торопливо дошел до берега , вскарабкался наверх , с головы до ног вымазавшись в глине , бросился к оружию , не вылив воды из ботинок . Слава богу , автоматы были на месте . Он устало опустился на траву , снял ботинки . Вылил воду , затем разделся догола , тщательно отжал « хэбэ », трусы , панаму . Вспомнил о двух чинариках « Столичных », которые были заначены за подкладкой панамы , но сигареты , конечно , превратились в кашу . Он подошел к арыку и стал полоскать панаму , вымывая размокшие табачные крошки . Оделся . Одежда неприятно холодила тело , но он знал , что через час , когда солнце встанет , ему сделается жарко ; « хэбэ » мгновенно высохнет , точно так же , как земля , трава , деревья и камни , – вся вода уйдет , и останутся только песок , ветер и зной , от которых никуда нельзя будет скрыться . Один из оставшихся автоматов принадлежал Чуче . Чуча выцарапывал на металлическом прикладе насечки о якобы убитых им душманах . На самом деле насечки эти были для понта , для несмышленых чижиков , чтоб уважали и боялись . По жизни Чуча был трусом . Однажды он видел его в рейде : рота начала спускаться с хребта , когда с горы напротив заработал пулемет . Все , конечно , запрыгали , как зайцы , ища укрытия за камнями с другой стороны склона . Он залег за скальным выступом , передернул затвор , прицелился и дал корот-