С
художником и архитектором Виктором Гартманом
Мусоргский познакомился в 1870 году на вечере
у Владимира Стасова. Дружба возникла почти сразу. Оба отличались необузданной фантазией и умением тонко подмечать психологические детали. Сближало их и увлечение русской стариной.
«Гартман был человек незаурядный… Когда
нужно построить обыкновенные вещи, Гартман плох,
ему нужны постройки сказочные, волшебные замки,
ему подавай дворцы, сооружения, для которых нет и
не могло быть образцов, тут он создает изумительные вещи», — писал Иван Крамской. Окончив Академию
художеств с большой золотой медалью, Гартман как стипендиат провел четыре года в Европе, откуда привез множество зарисовок. Его интересовали не только памятники архитектуры, но и люди, характеры, бытовые сценки…
Некоторые зарисовки так понравились Мусоргскому, что художник ему их подарил. Возможно, эти картинки никогда бы не получили музыкального воплощения, но
случилось горе: в самом расцвете сил, не дожив до сорока
лет, Виктор Гартман умер. Мусоргский крайне болезненно воспринимает потерю — одинокий композитор всегда
остро нуждался в дружеском плече. Тонкая, если не сказать больная психика Мусоргского с трудом выдерживает удар — он обвиняет себя в невнимательности, он зол
на весь мир, для него смерть Гартмана — еще одно доказательство несправедливости жизни: «Горе, горе! О российское многострадальное искусство! В последний заезд Виктора Гартмана в Петроград мы шли с ним после музыки по Фурштадтской улице; у какого-то переулка он остановился, побледнел, прислонился к стене
какого-то дома и не мог отдышаться. Тогда я не придал большого значения этому явлению… Порядком повозившись сам с удушьем и биениями сердца, я мнил, что
это участь нервных натур, по преимуществу, но горько
ошибался — как оказывается. И в лучшую пору, когда
брызгало талантом Гартмана до того, что не подступись… Эта бездарная дура смерть косит, не рассуждая,
есть ли надобность в ее проклятом визите». (Из письма Мусоргского П. С. Стасовой.)
Спустя год появились «Воспоминания о Викторе
Гартмане» — фортепианный цикл «Картинки с выставки». Формальным поводом послужила посмертная выставка
работ художника, устроенная в Академии художеств в феврале-марте 1874 года.
«Гартман кипит, как кипел “Борис”, — звуки
и мысль в воздухе повисли, глотаю и объедаюсь, едва
успеваю царапать на бумаге... Хочу скорее и надежнее
сделать. Моя физиономия в интермедиях видна... Как хорошо работается». (Из письма Мусоргского В. Стасову.)
«Моя физиономия в интермедиях видна» — что это,
попытка автопортрета? В истории романтической музыки
сочинения-авт