Дня через три идет от царя клич, чтобы весь народ, сколько
ни есть в его царстве, собирался к нему на пир и чтобы никто не
смел дома оставаться, а кто царским пиром побрезгует — тому
голову с плеч.
Нечего тут делать, пошел на пир сам старик со всей семьей.
Пришли, за столы дубовые посадилися; пьют и едят, речи
гуторят.
В конце пира стала царевна медом из своих рук гостей
обносить. Обошла всех, подходит к Иванушке последнему; а на
дураке-то платьишко худое, весь в саже, волосы дыбом, одна
рука грязной тряпкой завязана... просто страсть.
— Зачем это у тебя, молодец, рука обвязана? — спрашивает
царевна. — Развяжи-ка.
Развязал Иванушка руку, а на пальце царевнин перстень —
так всех и осиял.
Взяла тогда царевна дурака за руку, подвела к отцу и говорит:
— Вот, батюшка, мой суженый.
Обмыли слуги Иванушку, причесали, одели в царское платье,
и стал он таким молодцом, что отец и братья глядят — и глазам
своим не верят.