ченному Ромкой, логу лежал через болото. Оно совсем уже замерзло, и мы не боялись провалиться в ледяную воду. Но болотные кочки, утопающие в снегу, были труднопреодолимым препятствием. Достаточно мягкие, для того, чтобы служить опорой ноге,- поэтому нога постоянно то проваливалась, то соскальзывала, и достаточно высокие – поэтому мы, как аисты, задирали ноги и перешагивали через них, одновременно продираясь сквозь заросли сухого тростника. Словом, джунгли зовут! Собаки, изрядно подустав, забегали за спину охотникам, и шли за ними, буквально наступая на пятки. В довершение всей этой « физкультуры » на плече у меня с комфортом расположилась « МЦ-ешка ». И хоть весу в этом ружье не много, после чёртова болота мне казалось, что оно заметно потяжелело.
Вышли. Ромка критически оглядел нас. Видимо, у меня был самый жалкий вид, потому что он, не раздумывая, сказал: « Вы с Полковником – на номер ». Я понимала, что Ромка давал мне возможность передохнуть. С одной стороны, я была ему благодарна, с другой – начинала
« тихо ненавидеть » за возложенный на меня груз ответственности- меткий выстрел. Стрелок я начинающий, т. е. никакой. И потому только чудо могло спасти меня от позора... или два других стрелка на соседних номерах...
Нам с Полковником достался « номер » на берегу замерзшей речушки. От косули можно сильно не прятаться: если просто прислониться к дереву и стоять, не шевелясь, она Вас не заметит. Но если только на Вас шуршащая амуниция, пиши пропало, слух у этого зверя необычайно тонкий. То же можно сказать об обонянии. Загон всегда идет по ветру: малейшее дуновение со стороны стрелка, и, почуяв охотника, косуля может на номер не выйти.
Морозец поджимал. Я, подложив варежку под « самое дорогое » Полковника, усадила его рядом с собой. Прислонилась к дереву и сняла ружье с предохранителя. Не знаю, о чем думал Полковник, но вид у него был невозмутимым и важным. Еще бы! На номере он стоял не впервой, тогда как я была « дебютанткой ». Откровенно говоря, стрелять косулю мне было жалко. И я мысленно уговаривала зверуш-
ченному Ромкой, логу лежал через болото. Оно совсем уже замерзло, и мы не боялись провалиться в ледяную воду. Но болотные кочки, утопающие в снегу, были труднопреодолимым препятствием. Достаточно мягкие, для того, чтобы служить опорой ноге,- поэтому нога постоянно то проваливалась, то соскальзывала, и достаточно высокие – поэтому мы, как аисты, задирали ноги и перешагивали через них, одновременно продираясь сквозь заросли сухого тростника. Словом, джунгли зовут! Собаки, изрядно подустав, забегали за спину охотникам, и шли за ними, буквально наступая на пятки. В довершение всей этой « физкультуры » на плече у меня с комфортом расположилась « МЦ-ешка ». И хоть весу в этом ружье не много, после чёртова болота мне казалось, что оно заметно потяжелело.
Вышли. Ромка критически оглядел нас. Видимо, у меня был самый жалкий вид, потому что он, не раздумывая, сказал: « Вы с Полковником – на номер ». Я понимала, что Ромка давал мне возможность передохнуть. С одной стороны, я была ему благодарна, с другой – начинала
8
« тихо ненавидеть » за возложенный на меня груз ответственности- меткий выстрел. Стрелок я начинающий, т. е. никакой. И потому только чудо могло спасти меня от позора... или два других стрелка на соседних номерах...
Нам с Полковником достался « номер » на берегу замерзшей речушки. От косули можно сильно не прятаться: если просто прислониться к дереву и стоять, не шевелясь, она Вас не заметит. Но если только на Вас шуршащая амуниция, пиши пропало, слух у этого зверя необычайно тонкий. То же можно сказать об обонянии. Загон всегда идет по ветру: малейшее дуновение со стороны стрелка, и, почуяв охотника, косуля может на номер не выйти.
Морозец поджимал. Я, подложив варежку под « самое дорогое » Полковника, усадила его рядом с собой. Прислонилась к дереву и сняла ружье с предохранителя. Не знаю, о чем думал Полковник, но вид у него был невозмутимым и важным. Еще бы! На номере он стоял не впервой, тогда как я была « дебютанткой ». Откровенно говоря, стрелять косулю мне было жалко. И я мысленно уговаривала зверуш-