То есть у всадников должна быть
такая мечта, финал работы –
Думаю, что да.
Раньше у меня была мечта, но ее оборвали на московской Олимпиаде... до сих пор не знаю почему. Странно все получилось. Я бы не был лидером в команде, но я был самым «плотным» участником. Но тогда сказали: он еще молодой, у него еще будут Олимпиады впереди. Олимпиады-то будут, московской нет. Теперь все всадники из олимпийской четверки с золотыми медалями московской Олимпиады, а я нет...
После этого у меня в карьере были две Олимпиады: сеульская и барселонская.
Вам до сих пор жаль,
что так получилось
с московской Олимпиадой
Естественно.
Никто вообще не сомневался. Только у меня были две равноценные лошади: Авеста и Газис. И вот так вышло – остался пятым членом команды. А мечта была.
Наверно, каждый мечтает о какой-то суперлошади, на которой можно показывать высокие результаты не только у нас, но и за рубежом. Когда возвращаешься с каждой поездки, из Германии например, ты все время хочешь перестроить свою езду, хочешь что-то изменить. Но это не всегда получалось, потому что для их лошадей это подходит, а для наших не подходило.
Так что хотелось, конечно, иметь суперлошадь, как у них там, у нас таких не было. Мы приезжали, смотрели и завидовали. Но ничего изменить не могли.
Сейчас у всадников есть такая возможность: заплатить большие деньги и купить себе уже готовую лошадь. Как, например, арабы. Приезжают с Яном Топсом куда-то, сразу спрашивают: «У вас есть хорошие лошади?» – «Конечно!» – «Нет, за 3 миллиона нам не надо, начинайте сразу от 5, 8 и т. д.».