Hi home. Краснодар Hi home. Краснодар. Октябрь-ноябрь 2018 | Page 24

ИНТЕРВЬЮ
HI HOME (76) 10-11 ОКТЯБРЬ-НОЯБРЬ 2018
ИНТЕРВЬЮ
пожалуйста, колористическую ведомость», и ты ска-
зал: «Что?! Не ругайся». Скажи, ты своим заказчикам
делаешь, прости ради бога, мудборд, коллаж или что-
то ещё? Как ты презентуешь информацию заказчику?
Как все, или у тебя что-то особенное?
К: Как все, но у меня что-то особенное. В ресторанах
владельцу нужно видеть конечный результат, поэтому
и мудборды, и подбор мебели и светильников заранее.
Мне рестораны поэтому и нравится больше делать:
срок открытия дисциплинирует. Я детально всё прори-
совываю. А вот работа с Сашей Фоминым, который сам
до конца не знает, как там всё будет в конце... Я Вита-
лию (заказчик, над проектами которого Коля работает
с Фоминым. — Прим. ред.) на два дома рисовал визуа-
лизацию, которая сейчас отличается на 90 процентов.
Работа с Фоминым — это чистой воды творчество. А во-
обще, Наташ, у меня то же, что и у тебя. Мало людей с
образным мышлением, которые могут представить
картинку. Но ни одна визуализация не передаст так-
тильность материала. То, чего ты задом касаешься, — это
самое главное. Поэтому все тканюшки..
Н: Я с трудом представляю тебя, придумывающего ди-
зайн штор. Не могу визуализировать, как ты говоришь:
«Так, на вот этот кант, пожалуйста, обратите внимание».
К: Кто-то в «Сыне Мясника» (ресторан в Краснодаре по
проекту Коли. — Прим. ред.) сказал: «Петров, а у тебя,
что, занавеска тут висит?».
Н: То, что ты называешь штору занавеской, уже гово-
рит о многом.
Первые 45 лет в жизни мальчика —
самые тяжåлые, а мне 47
К: Конечно, я всё собираю, фотографирую. Подбор
материалов — это важно и занимает время, чтобы всё
между собой поженить. Хотя Фомин, например, не лю-
бит, когда что-то повторяется, перекликается.
Н: Отрицает ритмы?
К: Для меня работа с ним над домом Виталия была од-
ним из уникальных опытов. Меня же учили так и так, а
Саша: «И зачем мне тут твои школьные решения?».
Н: Архитектор поломал твою академическую программу?
К: Архитектор вообще каждый раз строит себе памят-
ник за деньги заказчика.
Н: А что ты строишь за деньги заказчика?
К: Я делаю за деньги заказчиков то, чего не могу по-
зволить для себя. Шучу. Складывается так, что люди,
которые ко мне обращаются, чаще всего обо мне слы-
шали и знают, с чем столкнутся. После проекта мы,
скорее всего, останемся друзьями. Потому что зачастую
мы находимся в примерно одинаковом культурном
срезе: это люди, увлечённые чем-то, добившиеся успе-
хов в жизни. А такие обычно не научаются слышать
других.
Н: Ты сейчас говоришь о тех, кому делаешь дома и
квартиры. А много таких клиентов?
К: Находившись в мои бары и рестораны, они хотят,
чтобы как-то похоже было у них дома. Дома и кварти-
ры я делаю друзьям или тем, кого они рекомендуют.
Н: Что нужно, чтобы ты согласился сделать жилой ин-
терьер?
К: Или взаимная любовь, или неограниченный финан-
совый поток.
Н: Насколько неограниченный?
К: Максимально. Неиссякаемый. Я с возрастом станов-
люсь ленивым и жадным.
Н: А какая тогда должна быть любовь?
К: Откажу. Недавно мне сказали: «Вот нам сделали, но
не понравилось, у нас вот столько денег и их, в прин-
ципе, не жалко». А я подумал: «Ну у вас денег столько, и
вам их не жалко, а жизнь у меня одна». И уже на момен-
те пожеланий я понял, что нет. Лучше поеду с матерью
поговорю, что редко случается, или с семьёй время
проведу, чем буду опять слышать: «А можно сделать
как в этом журнале, только чтобы у нас?». Ну вот возь-
ми как в том журнале и сделай как у вас. Понимаешь,
при всех моих минусах и плюсах работа для меня — то,
чем я хочу гордиться. Если бар носит фамилию моего
деда и отца, то это дополнительная ответственность
на моих плечах. Наташ, ты меня знаешь с юношества.
Первые 45 лет в жизни мальчика — самые тяжёлые, а
мне 47. И уже как-то приходится привыкать к этому. По-
сле «Утёсова» строить общежитие для «пэтэушников»
в Урюпинске я бы не стал. Или дворец для Дракулы.
Просто не сделаю этого хорошо. Я научился работать с
нормальными большими бюджетами. Хотя всегда счи-
тался человеком, который из дерьма конфету сделает.
Н: Клиенты до сих пор говорят: «Мы знаем, что вы сде-
лаете красиво за недорого»?
К: Эта эпоха закончилась. Я сделаю нормально за нор-
мально.
Н: Концепция поменялась. Как у Пикассо: «голубой пе-
риод», «розовый период».
К: Он заставил меня привыкнуть к тому, что можно всё
делать по-другому. У нас много деревянного, но это
разное дерево, разные фактуры, и это настолько при-
родная история. Я понял, что в природе вообще ничего
не повторяется. Как в одном фильме было: «Бог не мог
придумать прямую линию».
Н: Получается, архитектор внёс в твою работу ка-
кой-то хаос, который приобрёл новое звучание?
К: Знаешь, я получил архитектурное образование, по-
тому что не поступил в художественное училище, куда
хотел, чтобы быть художником. В итоге стал дизай-
нером, потому что хорошо рисовал. Тогда, получая
архитектурное образование, я его внутренне отрицал:
хотел рисовать, а не чертить. А сейчас думаю: может
уже и в архитекторы пойти, а то скучно в дизайне.
Н: Масштабов хочется?
К: Да.
Н: Есть же архитекторы-самоучки. Например, Тадао
Андо. А раз у тебя есть образование, то к тебе можно
обратиться за архитектурным проектом? Созрел?
К: Нет, я пока ещё у мэтра поучусь.
ЛИКА: И ты не боишься?
К: Я такое видел, что ничего не боюсь.
Н: «В 1990-е убивали людей, и все бегали абсолютно
голые» (песня Монеточки. — Прим. ред.).
Л: Облажаться не боишься?
К: Это все вокруг могут облажаться, а я нет.
К: С первого взгляда и желательно взаимная. К: Сейчас у меня «зелёный период». Или какого там
цвета евро? Н: А если неограниченный финансовый поток, но вы не
совпадаете? Н: Ладно. Вот у меня определённый стиль подачи ра-
боты. Помню, как однажды спросила: «Коля, а покажи, К: Это он научил меня так говорить.
Л: Это ты Фомину так скажешь?
25