В:
Каковы были самые большие по-
дарки судьбы в период вашей рабо-
ты в Цирке дю Солей?
Д.Г.: Многие люди начинают участвовать в шоу,
чтобы самоутвердиться. Мое первое шоу в Цирке
дю Солей было последним этапом на моем пути
преодоления данного ограничения. Самым боль-
шим подарком в период работы в цирке стала воз-
можность выступать перед аудиторией с 25 000
человек в неделю. Однажды я осознал истинное
значение этого и понял, что в этом кроется потен-
циал и даже некая обязанность воспользоваться
такой возможностью и более глубоко раскры-
ваться в своем выступлении. Вместо того, чтобы
выходить на сцену с целью рассмешить любой
ценой и воспринимать себя как источник смеха,
я начал изучать более универсальный темати-
ческий контекст для смеха. Я смог увидеть свою
связь со всем, что меня окружает, а не наоборот.
В:
В чем заключается священность
игры?
Д.Г.: В исследовании мирского. На занятиях мы
придумываем игры, используя упражнения на
импровизацию, часто дуалистического или па-
радоксального характера. Раздражает то, что не-
возможно добиться успеха в этих упражнениях,
так что единственным рациональным действием
становится сама игра, и, если это истинная игра,
она является иррациональной. Мы постоянно пы-
таемся придать смысл всему. Но игра ради игры
не имеет смысла и не имеет никакой очевидной
цели. Возможно, священность игры и состоит в
очевидной бессмысленности.
В нашей работе игра является творческим цен-
тром: я не имею в виду игру с целью получения
чего-либо, поскольку тогда это становится сорев-
нованием. Чтобы достичь центра, мы должны
сначала понять, что игра не имеет цели. Ха! Если
бы она его имела, то это была бы уже не игра. Как
34
Heartfulness Magazine
«Игра требует быть
раскрепощенным,
что для большинства
взрослых является
дискомфортным,
потому что быть в
игре, значит быть
уязвимым. В игре
невозможно ничего
скрыть».
это ни парадоксально, из этой бессмысленности
происходят великолепные открытия.
Игра требует быть раскрепощенным, что для
большинства взрослых является дискомфорт-
ным, потому что быть в игре, значит быть уязви-
мым. В игре невозможно ничего скрыть. Индиви-
дуальное «я» становится проявленным. Именно
это важно для нас как для исполнителей. Игра
подчеркивает нашу идиосинкразию (идиосин-
кразия – повышенная чувствительность отдель-
ных человеческих организмов к некоторым веще-
ствам, запахам и другим раздражителям. – Прим
пер.), таким образом наиболее ограничивающую
часть нас. Именно этот набор недостатков и пре-
имуществ делает нас зрелищными, доброжела-
тельными и милыми персонажами.
Мы считаем, что в нашей игре мы разоблачаем
мир чрезвычайной глупости и абсурда. Традици-
онные образы языка разбиваются. Логика заме-
няется алогизмом. Это наш способ предложить ау-