Аналогичным образом решается вопрос и в случае признания судом недействительной сделки , в рамках которой третье лицо за должника произвело исполнение денежного обязательства . В случае недействительности договора , по которому исполнение за должника произведено третьим лицом , реституция осуществляется в отношениях между сторонами сделки .
Соответственно и правом на включение в реестр требований кредиторов требования о возврате уплаченного по недействительной сделке в случае банкротства одной из ее сторон обладает контрагент по договору , а не третье лицо , исполнившее обязательство ( п . 23 Обзора судебной практики Верховного суда РФ № 1 ( 2021 ), утв . Президиумом Верховного суда РФ 07.04.2021 г .). При банкротстве третьего лица ответчиком по иску об оспаривании платежа как сделки с предпочтением должен выступать не кредитор , получивший от третьего лица такой платеж , а должник , за которого третьим лицом было исполнено денежное обязательство .
Это связано с тем , что кредитор не является лицом , обогатившимся за счет конкурсной массы третьего лица , поскольку он всего лишь принимал от него надлежащее исполнение за должника ( Постановление Арбитражного суда Северо-западного округа от 30.03.2021 г . по делу № А56-82759 / 2019 ), а вот последний должен отвечать по такому иску , так как для него возник положительный экономический эффект за счет произведенного третьим лицом исполнения .
В свою очередь , и кредитор вправе требовать исполнения денежного обязательства только от обязанного перед ним должника , а не от третьего лица , которое не является стороной их обязательства ( п . 3 ст . 308 ГК РФ ). Даже при участии кредитора в соглашении между должником и третьим лицом он соответствующими правами не наделяется , если только в самом соглашении они прямо не были предусмотрены , поскольку само по себе заключение трехстороннего договора не порождает такой правовой эффект ( Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 20.05.2021 г . по делу № А23-5182 / 2020 ).
При неисполнении третьим лицом денежного обязательства в нарушение договоренности с должником последний вправе предъявить ему соответствующие требования , вытекающие из совершенной между ними сделки ( Постановление Арбитражного суда Московского округа от 08.02.2021 г . № Ф05-24148 / 2020 ).
Если должник не возлагал на третье лицо исполнение денежного обязательства , то кредитор обязан принять такое исполнение при наличии у должника перед ним просроченной задолженности , либо если третье лицо подвергается опасности утратить право на имущество вследствие обращения на него взыскания . Допустим , объект недвижимого имущества , созданный инвесторами по договору простого товарищества ( о совместной деятельности ), зарегистрирован в ЕГРН за одним из товарищей , по долгам которого кредитор инициировал исполнительное производство , в рамках которого судебный пристав начал процедуру обращения взыскания на указанный актив .
Несмотря на то , что право собственности на недвижимое имущество в публичном реестре зарегистрировано на товарища-должника , по условиям договора простого товарищества актив подлежит разделу между ними поровну в соответствии со ст . ст . 252 , 1048 и 1050 ГК РФ . Если товарищ , на которого зарегистрировано право собственности , нарушил свои личные обязательства перед банком , последний вправе в судебном порядке взыскать задолженность , а затем в рамках исполнительного производства добиваться обращения взыскания на все активы должника , включая и объект недвижимости , созданный по договору простого товарищества .
Второй товарищ в такой ситуации подвергается опасности утратить право на имущество вследствие обращения на него взыскания , поэтому на основании пп . 2 п . 2 ст . 313 ГК РФ он вправе исполнить за товарища-должника его денежное обязательство в пользу банка , а тот обязан принять такое исполнение как надлежащее , следствием чего становится замена кредитора в обязательстве между банком и товарищем-должником .
После исполнения денежного обязательства к третьему лицу переходят права кредитора , при этом в случае частичного исполнения оно не вправе использовать эти права в ущерб интересам кредитора , который рассчитывает на получение полного имущественного удовлетворения ( п . 5 ст . 313 и ст . 387 ГК РФ ). Например , если поручитель частично погашает долг должника перед кредитором , то он может потребовать от должника выплаты соответствующей суммы только после того , как с кредитором будет произведен полный расчет .
Рассматриваемый способ исполнения денежного обязательства не может быть использован участниками гражданского оборота вопреки его назначению , в ином случае суды применяют правила , предусмотренные в ст . 10 ГК РФ . Так , на практике с целью прекращения дела о банкротстве владельцы компании-должника или связанные с нею лица могут производить частичное погашение задолженности перед кредиторами с тем , чтобы снизить размер требований к должнику ниже порогового значения в 300 000 рублей , предусмотренного п . 2 ст . 6 Закона о банкротстве .
В одном деле дольщики взыскали с застройщика задолженность , но не смогли добиться получения присужденных в их пользу денежных средств в ходе исполнительного производства . После возбуждения дела о банкротстве застройщика частичная оплата по основному долгу была произведена третьим лицом за должника , которое перечислило части дольщиков 186 439,63 рублей основного долга и то лишь спустя 10 месяцев с момента возбуждения дела о банкротстве , после чего учитываемое требование составило менее порогового значения в 300 000 рублей .
Поскольку предоставляемая кредиторам возможность инициирования процедуры несостоятельности является одной из форм защиты права на получение от должника причитающегося надлежащего исполнения , упомянутое выше правило о минимальном пороговом значении размера учитываемого требования необходимо рассматривать как разумное ограничение пределов реализации указанного способа защиты .
Вместе с тем такое ограничение , будучи обусловленным незначительностью размера требования к должнику , не должно освобождать последнего от введения процедуры несостоятельности при наличии сведений , очевидно указывающих на неплатежеспособность должника , то есть на прекращение исполнения им денежных обязательств , а также на недобросовестность лиц , вовлеченных в спорные правоотношения .
В связи с этим суд посчитал , что данные действия третьего лица по частичному погашению долга спустя значительный период времени очевидно свидетельствовали о наличии затруднений с ликвидностью активов должника и о его неплатежеспособности . Несмотря на то , что ст . 313 ГК РФ предусмотрена обязанность кредитора в определенных случаях принять исполнение , предложенное за должника третьим лицом , в действиях третьего лица прослеживались явные признаки злоупотребления правом . Третье лицо , по сути , не преследовало цели погасить долги должника , тем более что требования о взыскании неустоек остались не погашенными .
Мотивы своего поведения , кроме как избежание процедуры банкротства при длительном непогашении имущественных требований и частичной выплате третьим лицом денежных средств , последнее не раскрыло , соответственно оснований для отказа в удовлетворении заявления о признании должника банкротом не было ( Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 04.08.2021 г . № 13АП-16005 / 2021 ).
Отметим , что в приведенном примере даже в случае полного погашения требований кредиторов-заявителей по делу о банкротстве не привело бы к наделению третьего лица правом предложить новую кандидатуру арбитражного управляющего , поскольку изменение субъектного состава правоотношения не наделяет третье лицо таким правом .
Право на предложение кандидатуры арбитражного управляющего либо саморегулируемой организации с учетом специфики отношений несостоятельности не может перейти ко второму заявителю независимо от того , погашено первоначально заявленное требование должником после подачи заявления в суд либо по нему осуществлено процессуальное правопреемство ( абз . 2 п . 9 ст . 42 Закона о банкротстве и п . 27 Обзора судебной практики по вопросам , связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства , утв . Президиумом Верховного Суда РФ 20.12.2016 г .).
Между тем злоупотребление правом в рассматриваемом случае выразилось в намерении третьего лица добиться отказа судом в удовлетворении заявления о признании должника банкротом при фактическом наличии у него признаков неплатежеспособности , поэтому суд и посчитал , что такой противоправный интерес не подлежит судебной защите .
Более того суд при рассмотрении дела о банкротстве может прийти к выводу о том , что к третьему лицу , исполнившему за должника денежное обязательство , в принципе не перешли права кредитора по указанному обязательству , поскольку они были аффилированы друг с другом , и третье лицо получило возмещение исполненного по условиям сделки с должником .
Так , в одном деле суд признал необоснованным требование компании , аффилированной с должником , исполнившей обязательство последнего перед внешним по отношению к должнику кредитором и ссылавшейся на переход к ней требования в порядке суброгации на основании п . 5 ст . 313 ГК РФ . Суд исходил из того , что компания и должник входили в одну группу лиц , контролируемую одним и тем же конечным бенефициаром . Выписки по расчетным счетам членов данной группы свидетельствовали о перемещении денежных средств внутри группы . В ряде случаев плательщиком по таким внутригрупповым операциям на значительные суммы выступал должник .
Соответственно погашение компанией обязательства должника перед внешним кредитором скорее могло быть обусловлено наличием скрытого от суда договора о покрытии , являющегося соглашением о предоставлении должнику компенсации за изъятые из его оборота активы посредством осуществления компанией платежа в пользу внешнего кредитора должника , нежели чем являться исполнением компанией чужого обязательства без возложения со стороны должника .
Таким договором о покрытии между должником и третьим лицом , входящим с ним одну группу под управлением одного или нескольких конечных бенефициаров , могут быть сделки , связанные с выдачей займов на нерыночных условиях , отказа от истребования долгов , предоставление коммерческого кредита в виде отсрочки или рассрочки платежа , погашение чужих обязательств и иные сделки , направленные на выравнивание финансового положение должника .
В приведенном деле , поскольку компания не подтвердила , что операции по изъятию денежных средств со счета должника соотносились с какими-либо реальными хозяйственными отношениями , то суд с учетом положений ст . ст . 9 и 65 АПК РФ признал недоказанным суброгационное основание требования аффилированного кредитора ( п . 5 Обзора судебной практики разрешения споров , связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц , утв . Президиумом Верховного суда РФ 29.01.2020 г .).