— ИСКУСНО . спектакли . Сейчас я не всегда с ним согласна , и , да простит он меня , мне не всегда нравится . Но он оказал колоссальное влияние на то , каким я вижу театр . И как бы я не хотела уйти в безумную современщину , маленький Григорий Михайлович внутри меня говорит : « Давай вставим песню Булата Окуджавы ?». Это не выбить никакими палками , да я и не хочу .
Есть потрясающий режиссёр Римас Туминас в Вахтанговском театре . Я ни на одном спектакле в мире не испытывала таких чувств , как на его « Царе Эдипе », « Евгении Онегине », « Дяде Ване ». Это какой-то космический режиссёрский дар , неимоверные находки . Евгения Онегина я смотрела три раза вживую и в записи раз сто , и я каждый раз не понимаю , как это могло прийти ему в голову — то , как он работает с актёрами , то , что они у него делают в спектакле . Они на сцене воплощают и не свои мысли , и не мысли героев , а как будто какую-то глобальную мысль , сотканную из всего , что написал автор , и Туминас здесь , и харизма актёра как человека остаётся в спектакле , не ломается . Это очень круто , потому что мощные режиссёры часто ломают актёров . Он для меня эталон мастерства .
Из киношного мира я не могу отречься от Андрея Тарковского , он мой внутренний цензор . Я очень много читала дневников , интервью о том , как он воспринимает искусство и свою работу . Насколько он отдаётся этому , насколько не терпит никакой фальши . Каждый раз , когда у меня есть соблазн сделать что-нибудь « и так сойдёт », маленький усатый Тарковский внутри меня , который стоит рядом с Григорием Михайловичем , говорит : « Нет ! С ума сошла , что ли ? Ну-ка села и сделала нормально !». И приходится делать нормально .
Русский психологический театр — очень иерархичный , в нём есть режиссёр , который главный , и даже может быть жестоким , как вы говорили . А сейчас популярность набирает горизонтальный театр , в котором собирается команда и всё делает сообща . Вам какая схема ближе ?
Мне кажется , что это всё равно один и тот же театр , просто разный режиссёрский метод . Я работаю в команде , но я при этом главная . Актёры могут со мной спорить , и если они доносят до меня какую-то мысль , и я понимаю , что это круто , мы делаем так , как они хотят . Но негласно за мной остаётся последнее слово . Если режиссёр самодур и он при этом плохой режиссёр — это проблема .
Не обязательно самодур , но есть , например , Додин , и у него всё очень жёстко …
Много кто так работает . Вот Богомолов , например , просит ничего ему не предлагать . Он просто поставил , сказал , что делать — делай . Мне это не близко , хотя у Богомолова при этом получаются прекрасные спектакли . Всё зависит от темперамента и от самого человека . Он такой , у него в голове есть чёткая мысль , заранее сформированная и непоколебимая . А я когда прихожу на репетицию , у меня есть понятие общей идеи , я знаю , что я хочу получить на выходе , но не всегда вижу , как . И для меня самым большим и важным открытием было то , что это нормально — не знать . Мне казалось , что я какой-то супер ущербный режиссёр , что я прихожу на репетицию и не знаю , как построить актёров . А потом я поняла , что и ладно . По-моему , с Волкостреловым я видела интервью , в котором он сказал , что приходит и говорит : « Я не знаю ».
Мне нравится сказать : « Ребята , мы должны прийти вот к этому , давайте поговорим ». И они выдают какие-то свои мысли . Спектакль « Голос » получился настолько личным … Все наши репетиции были как сеансы групповой психотерапии , потому что каждый в персонажа вкладывал свою подростковую историю . И я понимала , что не имею права вклиниваться в область их чувств , потому что это несправедливо , это не моё .
В общем , мне кажется , что я сочетаю две эти грани . Есть ситуации , когда я настолько уверена в том , чего хочу , что даже если актёру некомфортно — мы всё равно делаем так . Но это очень редко . В « Голосе » есть одна такая сцена — разговор родителей , который вспоминает Саша . Мы долго спорили на эту тему . Актёрам хотелось , чтобы это было что-то актёрское — нарисованные человечки , например . А я знала , что вообще ничего не должно быть , это у неё в голове , нет никаких папы и мамы ,
— И . / 51