вспыхивают, словно спички. БЕЗМОЛВНОЕ ЭХО ВОЙНЫ Среди бесчисленных памятников Великой Отечественной особое место занимают места массовой гибели солдат. Там, где земля пропитана кровью и болью сотен тысяч павших, реальность, кажется, истончается, открывая дорогу в потусторонний мир, даже если эти места не отмечены официальными памятниками. Особенно— если не отмечены...
Одна из наиболее известных аномальных зон, оставленных войной,— болотистая низменность Мясной Бор в 30 километрах от Великого Новгорода. Здесь во время неудачной Любанской операции 1942 года погибли около 308 тысяч бойцов.
Сегодня это место окутано мрачным ореолом. В районе массовой гибели людей не селятся птицы, не встретишь следов зверей, а с наступлением темноты сквозь сумерки проступают полупрозрачные фигуры солдат в советской военной форме. По рассказам поисковиков, призраки выходят к живым людям не просто так— часто они указывают места, где
Знаете, в чем уникальная черта русских на войне? Это не храбрость, как многие из вас наверняка сейчас подумали. Безусловно, наши воины храбры. Даже невероятно храбры. Но есть народы на поле боя не менее храбрые, чем мы. Взять тех же японцев, которых, кстати, называли « азиатскими русскими ».
Наша уникальность в другом. Мы сентиментальны. Да, именно так. Причем, если у других народов, так же немыслимо сентиментальных в жизни, это качество во время войны уходит( как, например, у испаноязычных наций), то у нас— нет. У нас, наоборот, во время войны это качество в чем-то даже усиливается. Нет, мы отнюдь не плюшевые медвежата. Когда мы сражаемся, мы можем быть не только немыслимо храбрыми, но и невероятно жестокими. Но только наша жестокость другая. В ней нет ни блеска, ни искрометности. Она вырывается из нашей души, как крик отчаяния, как нечто крайнее, экстремальное. Потому что, в отличие от других, мы ею не наслаждаемся. Мы не любим свою жестокость. Мы ее ненавидим. Наша жестокость— сквозь слезы. И горе тем, кто ее пробуждает. Именно поэтому, возможно, она невероятно покоятся еще не найденные останки. Свидетельства о мистическом эхе войны неоднократно поступали и из других уголков страны. Сталкивался с необъяснимым, например, поисковый отряд « Высота », работавший в Республике Карелия в рамках « Вахты памяти ». « Иногда, когда над водой поднимается туман, в нем можно увидеть, как солдаты идут в атаку, как открывают рты, и можно представить, как с губ беззвучно срываются слова. За восемь лет поиска мы четыре раза сталкивались с таким явлением »,— рассказывала командир отряда Татьяна НЕТБАЙ- ЛО.
И уж совсем пугающе звучит рассказ « черного археолога », промышлявшего в местах, где в 1942-1943 годах вели бои подразделения Брянского фронта. Ночью после плодотворного рабочего дня, в ходе которого из земли извлекли останки шестерых наших солдат и 11— противника, копатели внезапно услышали немецкую речь, лязг техники, смех. Испуганные, они покинули лагерь, а вернувшись утром, обнаружили на земле четкие следы гусениц.
ЛЕСТНИЦА В НЕБО В век беспилотников и высокоточного оружия, тепловизоров и цифрового камуфляжа ничего не меняется: с передовой специальной военной операции, так же как с фронтов предыдущих войн, поступают свидетельства о мистических событиях. Видеорассказ одного из таких очевидцев с позывным « Колесо » был опубликован в телеграм-канале оренбургского священника Александра ЛЕМЕШ- КО.
Укрываясь от украинских дронов, боец стал свидетелем необычного явления. По его словам, с небес спустилась лестница, напоминающая библейскую лестницу Иакова. По ее ступеням как живые стали подниматься погибшие товарищи бойца— « двухсотые » на военном жаргоне. Затем на лестнице появился лик, который предупредил оставшихся солдат о необходимости отступления. И на следующий день подразделение действительно получило соответствующий приказ.
Светлана ЕЛКИНА, « Тайны XX века »
Мы— русские. С нами Бог
сильна. Она— нечто абсолютно мрачное, хтоническое, как черный селевой поток безлунной ночью. Поток, из которого невозможно напиться, в котором невозможно искупаться, невозможно даже стоять с ним рядом. Поток, несущий лишь камни и клокочущую жидкую землю, превратившуюся в смерть. И мы побеждаем даже самых сильных врагов. Почему?
СУВОРОВ сказал: « Мы— русские. С нами Бог ». А если так, то кого нам бояться? Но наша жестокость только на поле боя. Она практически никогда не выходит за его пределы. Побежденный враг мгновенно перестает быть врагом, вернее- перестает восприниматься как враг. Именно поэтому мы практически никогда не добиваем своего врага. Да, мы за это расплачиваемся, но ничего не можем с собой поделать. Таковы уж мы. Отыгрываться на поверженном враге— это не наше. Это— не по-русски. Даже понимая, что гада надо добить, мы этого не делаем. Это отвратительно нашей натуре, которая остается сентиментальной даже на войне. У НАС не принято измываться над пленными. Если для большинства других европейских народов и для всех азиатских это норма, то для нас— признак днища. А еще у нас не принято побежденные народы растаптывать. Император Александр I не просто запретил сжигать Париж— он даже запретил взрывать мост, некогда названный в честь одной из их побед над нами. Жест абсолютно немыслимый для всех остальных. И это после того, как « цивилизованные европейцы », захватив Москву, устроили конюшню в храме, где лежали кости наших царей. А командование советской армии приказывало расстреливать солдат за насилие и грабеж по отношению к немецкому населению тех территорий гитлеровской Германии, что были захвачены нами. И советские солдаты относились к этому с пониманием даже после того, как только что прошли по русским землям, побывавшим под гитлеровским игом, и увидели обгоревшие кости деревень, сожженных вместе с жителями, увидели концлагеря, узнали, что стало с их близкими, оставшимися на территориях, потерянных в 1941 году. Даже после этого русский солдат остался русским. И остается всегда, даже понимая, что поверженный враг, оклемавшись, может прыгнуть снова. Что он и делает периодически. Но мы никогда не станем другими. Война— это убийство. И каждый враг моего народа, сколь бы дерзок он ни был, на самом деле знает: лучше всех на планете мой народ умеет убивать. Но мой народ этим не упивается. Для него это не радость, а тяжкая ноша. И еще он сентиментален. Да, он умеет ненавидеть своих врагов и умеет их наказывать. Но он никогда не позволит себе опуститься до их уровня. Просто потому, что мы— русские. И с нами Бог.
А это не самая высокая цена, которую можно уплатить за то, что Он с нами. _________________________________________________ Анализируя рассекреченные материалы об убийстве КЕННЕДИ, журналист Бен НОРТОН обнаружил ряд примечательных фактов:
– ЦРУ примешивало токсичные компоненты в кубинский сахар, поставляемый в Советский Союз.
– Американские спецслужбы отравляли скот в ГДР для усиления контраста между " богатым Западом и бедным Востоком ", а также добавляли мыло в детское питание, устраивали диверсии на железных дорогах и промышленных предприятиях.
Вот теперь и вскрылось, кто же на самом деле – мировой террорист. И эти сатанисты читают другим странам лекции о демократии и правах человека?!
На страже Ваших интересов ЧИТАЙ-Теленеделя № 1913.05.2025 г. 25