Журнал Andy Warhol's Interview Россия Interview № 2

ЛИВ: Да. Сколько же он весит? ДАСТИН: Эти три панели на бетонном цоколе в длину около пяти метров, больше двух метров в высоту и весом 12 тонн. ЛИВ: Ничего себе! ДАСТИН: Это мое самое большое произведение. Оно дву сто- рон нее, 60 сантиметров толщиной. Внутри стеклянных боксов коллаж из мелких предметов, образующих одну общую фигуру — она будто выходит из моря, руки ее словно чешуйки, она выпле- вы ва ет что-то похожее на нефть или черную желчь, а из ее пра- вой ру ки струит ся призрачный, клубящийся туман. Тело ее по - гру жено в море и там превращается в хвост. Он волнами прохо- дит через аналоговые темные миры трех панелей и исчезает у еще одной головы, слепленной из карточек с изображениями тер ро ристов 1986 года. Эти карточки по типу наших обычных бейсбольных вкладышей, только вместо бейсболистов — терро- ристы. У второй головы зрачки тоже извергают призрачный ту- ман в атмосферу. В общем, получается, что у фигуры есть одна голова на конце хвоста, которая плюется черной желчью, и еще одна, глядящая в нашу преисподнюю и тоже плюющаяся чер- ным туманом. ЛИВ: Когда смотришь на работу издали, думаешь: «О, это жен щина». А если подойти совсем близко, то каждый фрагмент распадается на тысячу крохотных коллажей, так? ДАСТИН: Вроде того. ЛИВ: Мне очень нравится рассматривать эти фрагменты. Поня тия не имею, как тебе это удается. Но это поразительно! Такая красота получается. ДАСТИН: Собственно, в этом и заключается идея произведе- ния. С расстояния 12 метров ты видишь огромный пейзаж, из- рыгающий огонь, нефть и вообще все подряд. Потом обходишь вокруг и понимаешь, что это может быть женщина. Затем идешь вдоль панно и обнаруживаешь, что на самом деле — это пятиме- тровая змея. Приближаешься и... «Я ПОНЯТИЯ не имею, ЧТО У МЕНЯ получится В ИТОГЕ. Я ПРОСТО ФИГАЧУ ЧЕРНОЙ ТУШЬЮ по поверх ности И СМОТРЮ, КАК ОНА БУДЕТ сочетаться С ОСТАЛЬНЫМИ ДЕТАЛЯМИ». ЛИВ: ...И находишь совершенно другой мир! ДАСТИН: Ага, тут можно днями стоять и разглядывать. Вооб- ще, аналоговые подмиры населены животными-людьми. Между мирами есть грот, который их соединяет, и эти создания могут перемещаться из сухопутно-морской части панно в этот самый подмир, фундамент реальности. ЛИВ: Откуда все эти идеи? Они появляются, когда ты спишь, варишь кофе или стоишь в душе? Ты их фиксируешь? ДАСТИН: Я люблю делать всякие пометочки. Создать такую работу — это как выстроить гору. ЛИВ: Ты возвращаешься к ней снова и снова, каждый раз, когда что-то новое приходит в голову? ДАСТИН: Да, и дополняю ее. ЛИВ: Я росла среди музыкантов, так что навсегда усвоила уни версальный язык творческих людей. Помню, как Кит Ри- чардс объяснял мне, что лучшие идеи приходят к нему из ниот- куда посреди ночи, и отловить их, пока они не испарились, не так-то просто. Но эти идеи всегда парят вокруг него, и если ему везло, то одну или две он все-таки хватал за хвост. Тогда и про исходило волшебство. ДАСТИН: Точно, это как ловить бабочек! Они порхают во- круг, а тебе нужно пригвоздить их к стене. ЛИВ: А ты просыпаешься среди ночи от того, что тебе в голо- ву пришла идея, ты ее запоминаешь или записываешь? ДАСТИН: Все, чем я сейчас занимаюсь, отнимает уйму време- ни, поэтому я завел себе список. Из него я выбираю пункты и де - лаю коллажи в 50 сантиметров. После делаю их чуть побольше — около метра. Потом — в человеческий рост. Я просто продолжаю создавать эти штуки, прокладывая некий путь от старых версий к новым. Но я понятия не имел, как, например, будет выглядеть «Триптих» или даже его фрагмент — хвост змеи. Не было гене- рального плана. Я просто решил, что хочу фигуру, выходящую из моря. Потом захотел сделать ее из трех панелей, и, так как с двумя частями получился затык, я придумал хвост, чтобы их связать. Вышла очень аллегорическая вещь. Множество новых идей просто становятся ответом на предшествующие. Делаешь себе пометки — и тебя вдруг осеняет. В этом весь кайф. В ообще любую арт-работу можно делать двумя спосо- бами. Первый — когда ты знаешь, чего хочешь, и повторя ешь это снова и снова в своих работах на протяжении всей жизни. Мне сразу на ум приходят Поллок или Ротко, которые создали мно- жество похожих картин. Очень ведь сложно найти «свое». Зато если тебе удалось это поймать, ты начинаешь оттачивать процесс. Это, по-своему, очень мило. Но у меня другой путь — я понятия не имею, что у меня получится в итоге. Что будет, если я попро- бую это? А если вон то? Поэтому я просто фигачу черной тушью по поверхности и смотрю, как она будет соче таться с остальными деталями там и тут. ЛИВ: Прямо научный эксперимент какой-то! ДАСТИН: Пусть будет так. ЛИВ: Дастин, а кто на тебя повлиял из современных и клас- сических художников? ДАСТИН: Когда я делал «Триптих», много думал о Босхе, который висит в Прадо. Еще люблю Караваджо. Из прошлого века — Корнелла, Макса Эрнста, Раушенберга, Дюша на, Ман Рэя, Пикабиа. Их очень много — я сейчас от балды называю, — но это правда огромный список. Мы ведь о художни ках только? Обожаю Луизу Буржуа и Розенквиста. Можно назы вать сотни очевидных имен типа Ван Гога или Матисса. Из живых — на- пример, мои друзья Сара Вандербик, Бен Деген и другие. Если я начну всех перечислять, мой мозг взорвется, так много неверо- ятно талантливых людей! А есть же еще и неизвестные художни- ки, вроде чувака по имени Итан Гарден, который работает в Ко - лорадо, он делает потрясающие рисунки. Конечно, на меня ока- зали ог ромное влияние и природа, и книги. Обожаю Харуки Му раками, Арто, Рильке, Бодлера, Бодрийяра, Орхана Памука, Джойса, Беккета, Достоевского, Гоголя. В каждой стране есть уйма невероятных людей. ЛИВ: По-моему, ты просто очень любишь жизнь и много рабо таешь, чтобы прожить ее осмысленно. ДАСТИН: Наверное, можно сказать, что мною движет осоз- нание факта, что когда-нибудь все это исчезнет. Или изменится. Это как с моими коллажами — я беру нечто обычное и делаю это необычным, как бы меняя линзы восприятия, через которые мы смотрим. Я всегда пытаюсь что-то изменить и настроить отноше- ния между различными вещами. ЛИВ: Через коллажи? ДАСТИН: Через них я раскрываю поэзию повседневности — она все время вокруг нас, а мы проходим мимо. Я вообще не по- нимаю, как можно скучать, когда вокруг так много бесконечных деталей? В трещинах тротуара или в текстуре кирпичей, в свете. Да в чем угодно! ЛИВ: Я тоже никогда не понимала людей, которые говорят, что им скучно. Мне ни разу в жизни не было скучно. Все на- столько увлекательно. Люди, например. ДАСТИН: Согласен, каждый человек — отдельная плане- та, изу чай до бесконечности. Ты можешь грести в своей собствен- ной лодке — и это потрясающе! А еще можешь снова и снова пробовать разные вещи: сегодня одну, завтра другую. Не жизнь — поэзия. 163

Журнал Andy Warhol's Interview Россия Interview № 2 | Page 165